Миссия «Земля»

«…Вижу себя внутри очень большого зала, пустого и закрытого, но знаю, что этот зал находится внутри огромного комплекса, в котором очень много таких помещений. Весь комплекс – это своего рода приёмник-передатчик. Он находится в большом тёмном пространстве, но в этом пространстве звёзд я не вижу. Возможно, это не тот материальный космос, к которому мы здесь привыкли.

Комплекс (и этот зал, где я, тоже) имеет какое-то функциональное предназначение. Переходник? Подготовительный блок? Осматриваюсь. Когда-то раньше я всё это уже видела, но сейчас смотрю на всё так, как будто вижу в первый раз. Светлые синевато-сиреневые стены – почти гладкие, с небольшими рёбрами. Вспоминаю, и ощущаю одновременно каким-то шестым чувством, что сами стены имеют некое функциональное предназначение и именно они помогают переместиться из этого сооружения в мир Земли. Может, на такую мысль меня натолкнуло то, что в этом зале нет никакого оборудования.

Встык с малыми помещениями (такими же залами, как мой) расположены коридоры, по которым люди (и «другие», то есть «не люди») передвигаются каждый в своём направлении. Да, в этом комплексе, кроме меня, есть другие – и люди, и не люди, и каждый занят своим делом.

«Других» описать затрудняюсь, не сосредотачивалась на их облике. Но я – человек, вижу себя в человеческом облике. Моя одежда – серебристый скафандр из цельного нетканого материала. Я здесь, как и все другие, жду перехода. Моя цель – Земля, очередная командировка, так сказать (это я сейчас знаю имя моего «пункта назначения», но будучи «там», для меня оно не имело никакого смысла – я просто видела соответствующий образ).

Смысл командировки – работа. Я иду на Землю одна, никто из друзей со мной не идёт в эту командировку. Немного грустно от наступающего длительного периода одиночества, но я понимаю, что так нужно. Смысл моей предстоящей работы, если сказать образно, служить «клеем, склеивающим человеческое общество», то есть выстраивать и удерживать собой, самим фактом своего земного существования, различные социальные взаимоотношения – объединять, мирить, объяснять, помогать...

Нет в этой миссии никакого интереса или любопытства, а только долг, долг и ещё раз долг.»

Содержание этого рассказа фантастично только на первый взгляд. Такой неожиданный сюжет преподнесла память женщины, которая захотела пройти сеанс регрессивного поиска, чтобы в своём прошлом найти причины некоторых непонятных для неё ситуаций, происходивших с ней в течение жизни. Обычные психологические методы помочь ей в этом не могли, поэтому и было принято решение применить лёгкий транс – ввести её в изменённое состояние сознания.

Но ни эта женщина, ни мы сами никак не могли предположить, в какие неведомые миры позволит заглянуть человеческая память, которая в обычном повседневном состоянии сознания почти никак себя не обнаруживает. Разве что проявляется в редких необычных сновидениях, сюжеты которых не могут быть взяты из повседневной жизни этих людей. Или в мучительных вопросах и сомнениях, проходящих от раннего детства через всю жизнь, и которые не всегда легко выразить словами. Вопросах, зачастую так и не находящих свой ответ.

В этой книге будет много историй, каждая из которых может показаться продуктом творческой фантазии. Но это только первое впечатление. Ни один из наших регрессантов не ожидал, что во время сеанса регрессивного поиска его подсознание выдаст ему картины его собственной прошлой жизни в условиях иных цивилизаций, иных неземных форм жизни. И у каждого из них, как оказалось, есть конкретная задача, которую нужно решить во время текущего земного существования. И именно в силу этой задачи с каждым из них в текущей жизни происходят те или иные события, значение и взаимосвязь между которыми невозможно понять, ориентируясь только на привычные представления об устройстве человеческой цивилизации.

Исследования с применением методов регрессивного поиска важны не только потому, что они позволяют представить разнообразные варианты биологического и социального устройства сообществ, возможно, существующих или существовавших когда-то и где-то в огромном Космосе. Более важной может быть вот какая задача. Из всего опыта, накопленного современной психологией, очевидно, что подсознательные установки человека влияют на его способ поведения в социуме, на определение целей и задач в текущей жизни. Источник, причины появления таких установок пока что принято искать или в травмирующем опыте, полученном во время настоящей биологической жизни, или в обычном житейском опыте непосредственных биологических предков – родителей, бабушек и дедушек (точно по известной поговорке «С кем поведёшься, от того и наберёшься»).

Лишь немногие исследователи осмеливаются искать источник такого опыта в небиологической (энергоинформационной) составляющей человеческого существа, да и то предел этих поисков ограничен внетелесным бытием в условиях нашей планеты. Однако, предположите, как может сейчас вести себя человек, который в предыдущем своём воплощении был, скажем, «разумным кузнечиком» на планете, о местоположении которой мы можем только догадываться? Или чего ждать нам от девушки, которая родилась у земных родителей, но лишь для того, чтобы внедрять в земное сообщество принципы и нормы инопланетного сообщества, которое и биологически, и социально отличается от человеческого?

Поэтому важно понять, насколько часто у обычных людей в подсознательной памяти заложен опыт их личного существования во внеземных условиях. Опыт, пока что без его проверки на достоверность – важен сам факт наличия в подсознании человека знаний о таком опыте, так как он провоцирует тот или иной способ поведения человека в человеческом обществе. Так вот, оказалось, что память о существовании во внеземных условиях встречается нередко, и регрессанты достаточно легко вспоминают такие свои прошлые жизни, несмотря на их нетрадиционность, несоответствие обычному уровню их знаний и, часто, интересов.

Применяемый нами метод в различных школах классической и трансперсональной психологии фигурирует под различными названиями – альфа-медитация, метод Хосе Сильва, углубленный транс по М.Эриксону, регрессионная терапия, регрессивная концентрация, и другие. Желающие подробнее изучить такой метод могут самостоятельно ознакомиться с соответствующей литературой. Скажем только, что во время сеанса регрессии реципиент находится в состоянии лёгкого транса (классический гипноз, при котором сознание реципиента отключается, мы не применяем по ряду приниципиальных соображений). Его тело спокойно и расслаблено, но сознание остаётся полностью бодрствующим – он чётко слышит, чувствует и осознаёт и себя самого, и всё, что его окружает. Контроль сознания за происходящим – полный, человек может в любой момент прекратить регрессионный поиск, если его что-то обеспокоит.

Для эффективного регрессионного поиска необходимо присутствие рядом оператора – подготовленного человека, помогающего реципиенту вопросами или подсказками передвигаться по пространству воспоминаний. Впрочем, регрессант имеет полную возможность в любой момент времени остановиться на деталях происходящего и изучить подробности вспоминаемых им событий, участником которых он некогда был. Какими бы странными поначалу ни казались воспоминания, каждый из регрессантов однозначно определяет своё личное место и роль в них, а себя идентифицирует, как непосредственного их участника. И вообще, у нас сложилось впечатление, что опыт такого типа является психологически очень важным для реципиентов.

Немного об авторах этой книги.

Если ты, уважаемый читатель, что-нибудь когда-нибудь слышал о Тольяттинской уфологической комиссии – так вот это мы и есть. Первый раз мы встретились в 1990 году, чтобы на протяжении последующих лет не изменять своему интересу. Каждый из нас имеет свою собственную сферу профессиональной деятельности, но вторая после работы часть жизни посвящена изучению аномальных явлений. В течение многих лет нам приходилось общаться и с контактантами ченнелингового типа (людьми, считающими, что они находятся в телепатической взаимосвязи с представителями некоего нечеловеческого разума), и с очевидцами различных аномальных явлений, и с обычными людьми.

В 2008 году, изучая случай абдукции (похищения с применением НЛО), мы решили впервые использовать метод погружения клиента в лёгкий транс, чтобы восстановить некоторые детали этого события, забытые в силу прошедшего времени (случай произошёл в детстве) или специально стёртые из памяти похищенного. Неожиданно для нас, оказалось, что у этого человека есть некая особая миссия, которую он должен реализовать в своей жизни, и похищение было лишь одним из эпизодов в выполнении этой миссии.

Потом уже, поработав не с одним десятком человек (большинство из которых, кстати, ни в чём аномальном «замечены» не были), мы с удивлением для самих себя сделали несколько выводов.

Первый вывод: статистически значимое число людей хранит воспоминания о собственном внеземном бытии. Эти воспоминания являются поначалу неожиданными для человека. Но, заново «проживая» во время сеанса свои внеземные жизни, регрессант свидетельствует, что чувствовать себя земным человеком для него порой более трудно и непривычно, чем чувствовать себя «не человеком».

Второй вывод: во время сеанса образное восприятие у реципиента совершенно чёткое, в цветах и образах, которые можно описать, подобрав соответствующие сравнения. Бывает так, что понимание значения некоторых действий приходит к клиенту уже после завершения сеанса и дополнительного обдумывания. Особенно это относится к ситуациям, когда действия совершало существо, физиологически отличное от нынешнего человеческого тела, имевшее иные органы чувств. Память сохраняет все нюансы, но вот передать их словами и понятиями нашего языка бывает достаточно сложно. Большие сложности реципиенты испытывают даже тогда, когда они вспоминают себя в качестве антропоморфного существа (проще говоря, когда они были такими же людьми, как сейчас), но уровень развития цивилизации, к которой они принадлежали, был существенно выше уровня развития нынешней земной человеческой цивилизации. Ведь подавляющее большинство предметов «там» было сделано по технологии, аналогов которой нет в теперешней земной жизни. Соответственно, человеку бывает очень сложно объяснить принцип действия того или иного устройства, которым он когда-то привычно пользовался.

Третий вывод: воспоминания о внеземном бытии для регрессанта часто болезненные, так как место внеземного пребывания он воспринимает как родной дом, с теплом, любовью и ярко выраженным страданием от долгой вынужденной разлуки. Это и понятно, ведь душа-то его помнит, что пребывание на Земле – это только лишь длительная командировка… Это понимание, хоть оно зачастую и не осознаётся человеком в обычном состоянии сознания, всё равно травмирующее. Оно накладывает заметный отпечаток на социальное поведение человека, на его отношение к своей жизни и своему нынешнему окружению. Поэтому приходится почти каждый сеанс регрессии сопровождать некоторой психологической коррекцией, чтобы реципиент правильно понимал то, что сам про себя узнал. И, как правило, понимание и принятие такого своего личного опыта приводит к успокоению и снятию ряда психологических проблем.

Четвёртый вывод: у каждого человека есть своя задача, которую, помня или не помня её содержание, он должен выполнить через совершение определённых действий за период текущего земного воплощения.

Прежде, чем предоставить слово самим регрессантам, надо сказать ещё вот о чём. Как бы ни стремились научные и религиозные идеологи заставить человечество думать, что с окончанием существования биологического тела прекращается активное существование личности, человечество в целом никак не желает принять такую идеологию. С развитием науки, появились и подтверждения этому. Проведенный врачами анализ опыта людей, побывавших в состоянии клинической смерти, подтвердил, что нечто в человеке, некая его невидимая субстанция имеет возможность покидать пределы физического тела, сохраняя при этом все возможности сознания и даже увеличивая их. Соответственно, физическое тело является лишь инструментом для этой невидимой мыслящей субстанции.

Возникает естественный вопрос: можно ли каким-то образом проследить предыдущий путь этой субстанции – вместилища нашего сознания, если, конечно, такой путь есть? И тем самым подтвердить или опровергнуть народные представления о переселении душ?

Ответить на этот вопрос (пусть и с какой-то долей вероятности) позволяет механизм, уже известный в психологии – регрессивный гипноз (в классическом или мягком, трансовом, его варианте). Собственно, его отличие от обычного процесса гипнотического лечения заключается только в характере задаваемых вопросов, которые относят пациента не к событиям текущей жизни, а в то время, когда его жизнь именно в этом физическом теле ещё не началась.

Один из самых известных и авторитетных специалистов в этой области – доктор Станислав Гроф. Результаты почти тридцатилетнего изучения неординарных состояний сознания положены им в основу нового научного направления – трансперсональной психологии, к работам в области которой постепенно подключается всё больше квалифицированных психологов и других специалистов.

Гроф выделил четыре основных типа переживаний, испытываемых его пациентами:

— область текущих чувственных переживаний;

— область индивидуального бессознательного (в том числе – забытых событий текущей жизни от рождения и далее);

— перинатальные переживания (точные описания конкретных и реальных эпизодов жизни эмбриона на тех этапах его биологического развития, когда, казалось бы, человеку ещё нечем думать и чувствовать, поскольку у его тела соответствующие органы чувств ещё не сформировались);

— область трансперсональных переживаний.

Самый серьёзный вызов общепринятой концепции мира исходит именно от трансперсональных переживаний, общим для которых является ощущение человека, что его сознание расширилось за пределы «эго» и преодолело границы времени и пространства.

Обнаружив случаи возникновения воспоминаний о существовании индивида в предыдущем воплощении в теле человека или в телах различных животных или растений, Гроф писал по этому поводу: «…возможно побывать в сознании всего творения, всей планеты или всей материальной Вселенной. Те, кому довелось столкнуться с трансперсональными переживаниями…, часто получают доступ к детальной… информации о соответствующих аспектах материального мира, которая далеко превосходит их общую образовательную подготовку и специфические знания в данной области. [Например] у тех, кто сообщил об эпизодах сознательного отождествления с растениями…, были необыкновенные постижения таких ботанических процессов, как прорастание семян, фотосинтез в листьях, опыление или обмен воды и солей в корневой системе».

Самое главное, что удалось доказать в результате многолетних исследований группы психологов, объединившихся по предложению С.Грофа в Ассоциацию трансперсональной психологии, это то, что сознание человека не прекращает своё существование с существованием физического тела. То есть методы экспериментальной психологии подтвердили древние представления о реинкарнации, или переселении душ.

Другие исследователи более подробно разрабатывали тему трансперсональных переживаний человека, делая особый упор на существование человеческого сознания между периодами физической жизни. Один из таких исследователей запредельного – Майкл Ньютон, доктор философии, дипломированный гипнотерапевт высшей категории и член Американской Ассоциации психологов-консультантов. Возвращая методами регрессии своих пациентов в прошлое, он поначалу рассчитывал пробудить их воспоминания о предыдущих жизнях, и только. Возможность получения сведений о том, как, где и чем живёт человек между своими воплощениями на Земле, он даже не допускал. И только столкнувшись с фактами, Майкл Ньютон с удивлением понял, что на духовный мир можно «взглянуть» через ум субъектов, которые погружены в гипнотическое состояние, и в этом изменённом состоянии сознания пациенты способны рассказать о том, что делала их душа между жизнями на Земле.

И вот что удалось установить доктору Ньютону в результате многочасовых сеансов гипнотической регрессии, проведённых им за многие годы исследований. Как правило, осознавая в состоянии регрессии факт произошедшего освобождения от физического тела в момент смерти в своей предыдущей жизни, испытуемые издавали вздох облегчения, за которым обычно следовала фраза вроде такой: «О, как замечательно! Я снова дома!» Эйфория, которую они испытывали, была действительно как при возвращении домой после долгого трудного пути. Стало понятно, что смерть – это не утрата жизненной силы, а совсем наоборот.

Все души разные. Как на Земле не найдёшь двух абсолютно схожих людей, так нет и абсолютно идентичных душ. Но все испытуемые отмечали наличие родственных душ – наиболее близких к ним самим по настроению, характеру, интересам, целям и задачам. Зачастую члены этих родственных душ проходят физическое воплощение как родственники, друзья, коллеги по работе. Кстати, это подтверждается и нашими исследованиями.

В том мире, как это неоднократно отмечали испытуемые доктора Ньютона, души могут принимать различный вид, от неоформленного сгустка светящейся энергии до вполне человеческого облика, в том числе такого, какой они имели в каком-либо своём предыдущем воплощении – всё зависит от желания самой души и осуществляется силой мысли. Последнее они часто делают, общаясь друг с другом или вспоминая предыдущие совместные жизни.

Что ещё представляется важным из информации, полученной М.Ньютоном от регрессантов, это понимание того, что очередное воплощение, а также период между воплощениями может быть проведён не обязательно в условиях Земли. Ньютон пишет: «Из собранных мной материалов бесед с Субъектами… можно заключить, что души посылаются в любой мир, где имеются подходящие разумные формы жизни. Из всех звёзд, которые нам известны, только четыре процента подобны нашему Солнцу, но, на самом деле, это не имеет большого значения для душ. В своих планетарных воплощениях они не привязаны к мирам земного типа или к известному нам виду разумных двуногих существ, передвигающихся по суше».

И далее: «…души находят друг друга, минуя время и пространство. Недавно я работал с двумя Субъектами, которые были лучшими друзьями и пришли ко мне в одно и то же время. Они были не только родственными душами во многих прошлых жизнях на Земле, но также дружили в некоем прекрасном водном мире, будучи разумными рыбообразными существами. Оба вспоминали о том, как они наслаждались подводными играми и поднимались на поверхность, чтобы «быстрым взглядом» окинуть окружающее пространство… Я подозреваю, что это была не Земля, потому что и некоторые другие Субъекты также рассказывали о жизни в водной среде, которая, по их словам, была неземной. Один из этих Субъектов рассказывал: «Мой водный мир был очень тёплым и прозрачным, потому что у нас было три солнца над головой. Полное отсутствие темноты под водой было удобно и облегчало нам строительство наших жилищ».

Правда, в большинстве своём, психологическое сообщество воспринимает воспоминания о внеземном существовании своих клиентов как факультативные – любопытные, но не представляющие особого интереса. Большее внимание уделяется всё-таки бытию в условиях Земли – в телесном или духовном состояниях личности. Однако вспомните вывод номер четыре – у каждого «внеземлянина» есть своя задача. И представьте, что рядом с нами живут и что-то делают люди, задачи перед которыми поставили совсем не мы, земляне, а кто-то нам неведомый в областях Вселенной, о которых мы пока ещё даже не имеем никого представления. Наверняка это хорошие задачи. По крайней мере, будем на это надеяться. Но лучше было бы объективно понимать, кто и как влияет на развитие нашего с вами социума. А для этого нужно знать, что именно хранит память тех, кто жил некогда на других планетах, а теперь живёт и работает рядом с нами.

Среди них есть и простые люди, а есть и те, кто занимает достаточно высокое положение в обществе. Они будут названы настоящими именами, но без фамилий. Будем надеяться, что это окажется единственным неудобством для читателей этой книги. Никаких других сведений о них мы разглашать не вправе, поэтому условия их текущей жизни будут описаны так, чтобы исключить возможность узнать, кто они такие на самом деле, и в том объёме, который позволит понять, какое значение их внеземное прошлое имеет в реальном времени.

Для полноты представления о том, как происходит сеанс регрессионного поиска, часть рассказов будет приводиться в режиме диалога между оператором и регрессантом, с небольшими пояснениями по поводу применяемых техник.

Итак, начинаем…

Нашу цивилизацию погубили пришельцы из космоса…

ЕВГЕНИЙ, 30 лет, директор небольшой организации, работающей с экзотическими животными. Рост – примерно 170 см. Образование – среднее специальное. Характер лёгкий, общительный. Образ жизни подвижный, частые переезды из города в город. Пройти регрессионный поиск его побудила простая причина – он никак не мог понять, почему он может указать на местоположение Северного полюса даже с завязанными глазами, но это местоположение всегда оказывается смещенным ровно на двенадцать градусов в сторону запада.

После постепенного погружения в воспоминания о своём прошлом, он оказался в небольшой деревне в российской глубинке. Увидел себя внутри деревянной избы, в сенях у которой стояли несколько кадок с водой. Оператор предложил ему посмотреться в кадку и описать отражение. Дело в том, что поначалу регрессант, как правило, воспринимает только окружающий его пейзаж, но не отдаёт себе отчёта в том, кто есть он сам – мужчина или женщина, молодой или старый, человек или нет. Техника поиска отражающего предмета и разглядывания себя в нем позволяет человеку воспринять свой «тамошний» облик (как правило, с удивлением для себя: например, будучи мужчиной, регрессант вдруг обнаруживает, что «там» он – женщина).

Евгений: Вижу, парень. То есть я это? Высокий, метра под два. Широкоплечий. Волосы белые – не альбинос и не седые, а именно белые волосы. Завязаны красным шнурком с рисунком, свастика на рисунке – плетёная. Рубаха льняная, воротничок вышит таким же орнаментом.

Оператор: Сколько ему лет?

Евгений: Мужчина под сорок. Стоит над кадкой. При этом деревянным трезубцем знаки какие-то на ней рисует. И что-то шепчет. Заговаривает воду на положительное. Что говорит – не могу понять, но понимаю, что он заговаривает воду на какой-то положительный эффект, на улучшение здоровья.

Оператор: Чем он занимается? Профессия, род занятий?

Евгений: Просвещение. Он детишкам рассказывает, что было, как происходило. Заставляет их думать, почему так, а не иначе происходило…

Оператор: … опиши, как проходит обучение?

Евгений: Сидит он на пеньке на большом, рядом на траве восемь мальчишек, один шебутной такой.

Оператор: Как его зовут, шебутного?

Евгений: Еремей. Рядом Слав сидит, Святополк, остальных не знаю, они с дальней околицы, они недавно стали ходить.

Оператор: С какой просьбой к тебе обращаются?

Евгений: Рассказать, откуда наши предки прилетели. Именно – прилетели.

Оператор: У тебя есть ответ на его вопрос?

Евгений: Да. Огромные коконы, яйцеобразные. Спускаются с неба на центр планеты, то есть на полюс. Очень интересно внизу выглядит это всё. Круглый остров… И такое ощущение, что вокруг него канал – большой, как море. Много километров в ширину. Просто сверху хорошо видно, что этот остров круглый, а за каналом дальше – четыре континента. И на этот центральный остров приземляются три яйцеподобных агрегата. Они ощущаются живыми, сами эти агрегаты, очень похожи на кокон паука.

Оператор: Какую функцию они несут?

Евгений: Устройства для путешествия между мирами. Я вижу, как всё это происходит.

Евгений, как оказалось, сам некогда был в числе пассажиров этих коконоподобных аппаратов: «…один, самый крупный, приземлился, остальные два остались в воздухе, метров 20-30 над землей. День, небо голубое. Не понимаю, но такое ощущение, будто всегда день. Вокруг никаких строений, хотя, когда сверху смотрел, где-то в середине острова видел многоярусную пирамиду конической формы. А, вот она! Огромная-огромная гора, даже не могу определить высоту. Семь ярусов. Стенки крутые. То есть это не гора, это город. Вот мы подлетели к воротам. Ворота высотой метров десять, из непонятного светлого материала, гладкие, матовые. Похож на алюминий, только не блестит. Они закрыты. Мы стоим перед ними, ждём. Вот они засветились, стали белыми и исчезли. За ними коридор метров двадцать длиной, там точно такие же ворота.

Мы идём – те, которые прилетели. Я – такой же светловолосый человек примерно трёхметрового роста, как остальные. И мы одинаково одетые в белые рубахи, а сверху них как будто латы чешуйчатые, чешуйка к чешуйке – они жёлтого цвета, но это не золото. Очень лёгкие. Это защита от лучевой энергии. Идём ко вторым воротам, выходим на улицу. Оборачиваюсь, и … Вот это да! Сзади нет стены, просто посреди пустой площади стоят ворота на небольшом постаменте. Круглая площадь, вокруг неё расходятся лучами шесть улиц, дома двухэтажные»

Это была своеобразная инспекция. Прибывшая делегация должна была определить, всё ли подготовлено на Земле к принятию переселенцев – беглецов с другой планеты. Обсуждались технические подробности переселения, вопросы размещения переселенцев – взрослых и детей, вопросы их защиты.

Во время сеанса регрессии Евгений с удивлением перечислял особенности того места, куда они собирались переселяться (помните, что это был круглый остров на полюсе планеты, на котором стоял постоянный день, а обратная сторона планеты, по его ощущениям, была почти вся закрыта снегами и льдами). Мало сказать, что имеющееся в литературе описание Гипербореи было ему незнакомо. Но его воспоминания имеют одно существенное отличие от известных исторических описаний этого легендарного места. Из истории известно, что в Гиперборее полгода стоял день, полгода – ночь, что вполне соответствует нынешнему состоянию приполярной области. Евгений же описал место с постоянным днём.

Его воспоминания свидетельствовали о том, что в те незапамятные времена наша планета была постоянно повёрнута к Солнцу одной стороной, как сейчас Луна по отношению к Земле (хоть и под некоторым углом, так как светило на небосводе описывало круг на высоте 30-35 градусов над горизонтом). Причём, сделано это было искусственно путём изменения наклона оси вращения Земли и стабилизации нового положения через размещение на полюсах массивных комплексов конусовидной формы. Один из этих комплексов использовался для жизни, второй – просто как техническое сооружение.

Теоретически такое взаимное расположение звезды и планеты может иметь место. Кстати, сейчас астрономы всё больше склоняются к версии искусственного происхождения нашего космического спутника – Луны, и искусственного же влияния на становление именно такой её орбиты, в силу которой наш спутник повёрнут к Земле всегда только одной стороной. Если это так, то нельзя исключить, что в некоем прошлом аналогичная астроинженерная технология могла быть применена и к другим небесным телам – и к самой Земле, в частности. Кстати, когда Евгений пытался сформулировать представление об именно таком расположении Земли и Солнца, он с трудом подбирал сравнения, пытался что-то нарисовать, потому что объяснить механизм и смысл увиденной картины ему было крайне сложно – от астрономии он весьма далёк в текущей жизни.

Естественно, возник вопрос, что за звёздная система была родиной этих переселенцев, и в чём заключалась причина их бегства с родной планеты.

Евгений: …мы даже не из этой галактики. Что-то в районе Большой Медведицы.

Оператор: Описывай то место, откуда они стартовали прежде, чем переместиться на этот остров.

Евгений: Освещение вокруг ближе к синему спектру. Основная растительность имеет фиолетовый цвет. На небосводе два солнца. Одно размером примерно как наше Солнце, а второе – как Луна. Даже наша Луна, она побольше на небосводе кажется… Стоят коконы – они как лес, только он не из деревьев, а именно из этих коконов состоит. Эти существа – коконы – служат для передвижения.

Оператор: Ты откуда наблюдаешь?

Евгений: Я стою на балкончике. Сооружение деревообразное, из какого-то пористого материала. Материал тёплый – и неживой, и живой одновременно. Балкончик – как вырост из ствола, как ветка. Сзади меня двери нет, просто проём светящийся, упругий. А, понял! Этот проём – мне просто надо, когда я к нему подхожу, подумать, куда я хочу попасть, и он меня перенесёт в любую точку планеты. А пока я смотрю на стартовую площадку. Как раз сейчас вот только что созрел кокон, и в него входят те, которых я потом буду уже принимать здесь (прим. – на Земле). Один повернулся и помахал мне рукой.

Оператор: Когда была задумана мысль о переселении?

Евгений: Когда зараженных странниками стало больше 40% населения планеты.

Оператор: Просьба – вернись к тому моменту, когда появились странники. Почему их называли странниками?

Евгений: Был пойман сигнал из космоса, обнаружен аппарат – скажем так, космический корабль механического типа, и в этом механическом устройстве были восемь людей. В бессознательном состоянии, памяти у них вообще не было.

Оператор: Как они выглядели?

Евгений: Так же, как и мы. Сканирование памяти ничего не дало – никакой информации. У рождённого только что ребёнка информации больше, чем у них. Абсолютно стерильный мозг, как компьютер, который вообще без записей. Все восемь – мужчины. Их вывели из бессознательного состояния. Глаза: бессмысленные стальные… то есть не стальные, а пепельно-серые… обычно взгляд у человека блестящий, а тут именно пепельно-серый взгляд. Биологически они все примерно одного возраста, то есть ресурс тела одинаковый у всех.

Оператор: Вопрос: почему же это странники?

Евгений: Ну, это их условно так назвали, потому что они странствовали на этом устройстве.

Оператор: Анализ их физических тел не показал ли некоей родственности с вашей биологией?

Евгений: Абсолютно такой же. То есть, если бы они в другой ситуации были бы найдены, то просто посчитались бы представителями нашего же племени. Я, как один из лаборантов, участвую во всех этих экспериментах.

Оператор: На той планете, где всё это происходит… Кстати, как её называют?

Евгений: Каракис, или Каракс. Некоторые звуки непроизносимы на нашем языке.

Оператор: На планете Каракс механические устройства присутствовали?

Евгений: Нет, всё живое.

Оператор: Почему была стёрта память у странников?

Евгений: Нет ответа. Никто так и не выяснил, почему, кто они, откуда. Мы попытались вложить в них знания, которыми обладаем мы. У нас, как сказать, совет правителей принял решение, что надо их вывести из бессознательного состояния, узнать, кто они и откуда. А до этого, пока они бессознательные, провести все биологические, биофизические и ментальные анализы, чтобы максимально информацию получить. Физика и биология показали абсолютную идентичность нашему организму, а ментальное сканирование – абсолютное отсутствие какой-либо информации вообще, только мелкая моторика. Мы учили их даже ходить, есть… Их жизнедеятельность поддерживали механические камеры вроде материнской плаценты, только механической. Мы пришли к выводу, что память была уничтожена искусственно.

Оператор: То есть, если память была искусственно кем-то стёрта, то этот кто-то преследовал какую-то цель? Для чего? Какие предположения?

Евгений: Да, то есть этим занималась другая группа. Их информацию я просто не знаю.

Оператор: Навигационные приборы присутствовали ли на этом аппарате, чтобы определить, откуда они?

Евгений: Группа, которая этим занималась, не смогла определить. Вектор их движения был направлен прямо в центр галактики извне, не было по этому вектору других галактик, только пустое пространство.

Оператор: Иначе говоря, для совета этой планеты они явились полной неожиданностью.

Евгений: Да. Причём люди, которые пытались их научить телекинезу и другим нашим умениям, они сами переставали уметь это делать после продолжительного контакта со странниками.

Оператор: Приведи конкретный пример.

Евгений: Мой напарник, он работал с Третьим и Четвёртым (имён мы им не дали – идея была, чтобы они сами выбрали себе имена). Я участвовал в биологических исследованиях, а он в ментальных. У него был очень сильный ментал, он мог общаться с любым существом на всей планете, для него не было преград. И его задача была – вложить странникам начальные образы, например, о том, как надо ходить. Когда в пустой мозг вкладываешь образ, изменяются химические и физические процессы организма, и он запоминает этот образ. Вот, мы пообедали, и он со мной делится впечатлениями. Говорит, не может понять, что такое – он вкладывает в Третьего образы, а они не закрепляются. И сегодня вечером он будет писать доклад по этому поводу.

Оператор: Надо найти тот момент, когда способности твоего напарника стали меняться.

Евгений: Так, он отработал вчера вечером с четвёртым, а сегодня он уже не работает с ними. Сказал, что какие-то проблемы. На следующий день он тоже не вышел в лабораторию. Вечером я к нему пришёл, он сказал, что у него ментальная способность пропала. У него живёт мама на другой стороне планеты, и он не может ей перебросить образ. Я говорю – может, просто далеко? А он говорит, что обычно всю планету может охватить. А сейчас, говорит, не может и половину этого расстояния. Завтра пойдёт в совет.

На тот момент времени таких потерявших парапсихические способности было уже восемь человек. Именно человек, потому что, по описанию Евгения, выглядел он тогда как человек – мужчина славянского типа, только был значительно выше ростом – около 3 метров. Способности терялись у тех, кто занимался обучением странников. Обучение с помощью мысленной передачи образов для представителей той цивилизации было вполне привычным (если не сказать, единственно известным) способом обучения.

И почему-то получалось так, что, стараясь передать такие же способности странникам, обучающие и результата не добивались, и свои способности теряли полностью. Они прекрасно осознавали, что раньше умели управлять ментальной и физической энергией, но после работы со странниками просто переставали понимать, как это делать. И никто не мог понять, в чём дело.

Чтобы восстановить утраченные способности своих соплеменников, уже их товарищи стали пытаться помочь им – передавали им образы с понимаем того, как осуществляются данные виды работы с информацией и энергией. Но зараза распространилась и на вторую волну аборигенов. Спустя полгода этой непонятной и страшной для того общества болезнью заболело уже около тысячи человек.

Как бы это нам ни казалось странным, для них болезнь была действительно страшной – они словно бы слепли и глохли. При сохранении чувств физического тела (зрения, слуха, осязания), они теряли более важные для себя чувства и возможности – не могли мысленно общаться на расстоянии, не могли общаться с иными живыми существами и растениями той планеты, с которыми, фактически, находились в симбиозе (в том числе, теряли способность управлять коконовидными аппаратами, необходимыми им для перемещения в Космосе).

Попытка спасти хотя бы ту часть общества, которая пока избежала заражения, и была причиной бегства. Однако, из воспоминаний Евгения следовало, что попытка оказалась не вполне удачной. Видимо, новый способ жизнедеятельности оказался в чём-то привлекателен для части этого сообщества (в чём – мы ещё не успели выяснить), и возникло противостояние между, так сказать, здоровой и заражённой его частями.

Евгений: …странники заразили некоторых из наших, которые переселились. Потом была война – нет, не война, это как-то по-другому называется. Всё свершилось мгновенно. Погибли последователи, поклонники странников, то есть наши предки – братья, заражённые этими странниками. Был создан искусственный катаклизм на планете, на которой мы сейчас находимся– это наша планета, это нынешняя Земля. Их дом был разрушен сразу, наш дом разрушался долго, мы успели уйти.

Оператор: Посмотри, что это за искусственный катаклизм, хотя бы фрагментами – нужно суть понять.

Евгений: Появляется больше 20 коконов, причём крупнее, чем мы видели. Пять из них зависли над большим островом, таблевидной формы. Координаты – Атлантический океан. Начинают светится ярко-ярко, это свечение складывается, и из центрального кокона выходит большой луч на этот остров.

Оператор: Остров обитаемый?

Евгений: Обитаемый. Они – как раз те самые последователи странников. Резкая вспышка. Почему-то у меня такое ощущение, что никто на острове не успел даже осознать, что произошло. В момент вспышки континенты поменяли очертания, очень много вулканов проснулось. Спустя несколько лет всё небо ещё заволочено пеплом, континенты продолжают двигаться, изменяться. Ещё где-то лет двести прошло или побольше. Теперь очень похоже по очертаниям на нашу нынешнюю планету.

Центрального острова на полюсе нет, он погружался в воду постепенно, где-то около ста лет. Раньше две Луны на небе было, но одна Луна раскололась и упала в район Тихого океана. Большая волна пошла, омыла почти все континенты. Многие выжили, потому что знали и успели подготовиться.

Ось сместилась, Земля стала по-другому вращаться. Солнце теперь по экватору кружится, а раньше оно постоянно ходило по одной долготе выше экватора. Стабилизирующую пирамиду на Южном полюсе тоже уничтожили. Уничтожили как раз поклонники странников.

А, так вот из-за чего начался конфликт! Что-то они нарушили из законов – очень серьёзное. И для того, чтобы скрыть своё нарушение, они взорвали устройство для стабилизации оси планеты. А этот катаклизм был только ответом на их нарушение. Луну взорвали потому, что у них там основное жильё было, база. Причём уничтожили вторую Луну и остров одновременно. Один из осколков упал в океан, а остальные ушли.

Оператор: Это было преднамеренно, что осколок упал?

Евгений: Нет. Просто уже не было сил исправить его путь.

Надо сказать, что у того способа жизнедеятельности, который был привнесён странниками, были и некоторые преимущества. Во всяком случае, заражённой цивилизации пришлось изобретать новый способ передавать свои знания последующим поколениям. Привычная для них передача образов от человека к человеку уже не могла помочь в этом, и большая часть воспоминаний о собственном прошлом ими была утрачена.

Оператор: Были ли контакты с представителями иных цивилизаций, кроме арахнидов? (Прим.: арахнидами Евгений называет полуразумных паукообразных существ – коренных обитателей планеты, на которой жили его сородичи до бегства на Землю).

Евгений: Были контакты, но о них ничего не известно. Единственное, что помню – было семь населённых миров, мы остались последние. Это всё, что я смог у себя в памяти найти. Почему, как – эту информацию взять вообще не у кого.

Оператор: Были ли у вас традиции записывать ваши знания на материальных носителях?

Евгений: Нет, всё передавалось образами.

Постепенно у переселенцев парапсихические способности стали заменяться механикой, начался процесс технического развития.

За время трёх трёхчасовых сеансов, которые удалось провести с Евгением, он вспомнил ещё три своих – уже земных – жизни. В окончании последнего ледникового периода он увидел себя в образе шамана в одном из племён. Его роль заключалась не только в том, чтобы помочь племени выжить в нелёгких природных условиях. Будучи шаманом, Евгений (правда, как его на тот момент времени звали, он так и не смог воспроизвести) должен был помочь племени развиваться духовно и интеллектуально, сохранить и приумножить остатки знания, доставшегося от предков.

Вторая его жизнь проходила в средневековой Чехии. Он был врачом, лечил людей и погиб от руки разбойника, когда шёл из селения в селение через лес.

Третья, напомним, была в какой-то русской глубинке в роли наставника, учителя, воспитывающего и обучающего тамошнюю детвору. Таким образом, главные черты этой личности – доброта и стремление научить и помочь – они были стержневыми качествами от воплощения к воплощению.

Кстати, характерно, что ни один наш регрессант не вспоминал себя ни Наполеоном, ни Нефертити, ни Екатериной Великой... Эти имена, конечно, условные – важно, что отсутствие тяги иметь высокородное прошлое косвенно подтверждает правдивость их рассказов, а не желание покрасоваться и получить популярность таким своеобразным способом.

В некоторых случаях оператор даже предпринимал попытки провокации с тем, чтобы проверить, насколько регрессант выдает желаемое за действительное – например, чтобы угодить нашим ожиданиям. Однако, мы убедились, что регрессанты чётко придерживаются только того образа, который содержится в их памяти, и описывают именно его.

Здесь вот ещё что интересно. Казалось бы, моральные нормы и принципы представителей родного для Евгения сообщества не вызывают вопросов, и мы, представители нашей теперешней культуры, склонны одобрять подобный образ мысли и поведения. Но давайте проведём небольшой анализ рассказа.

Оператор задал Евгению вопрос, была ли до момента переселения жизнь на этой планете, куда они переселились (то есть на Земле). Он ответил, что была («Как раз нынешние предки индейцев жили, то есть индейцы – это уже смесь наших пришельцев и местной расы»). Однако, пришельцы сочли возможным изменить наклон оси планеты так, что одно из полушарий оказалось полностью в неосвещаемой зоне, вследствие чего покрылось льдами, став непригодным для жизни. Было ли это хорошо для аборигенов? Ответ на этот вопрос однозначен – не было. Волновало ли это кого-нибудь из переселенцев? Вряд ли, иначе они бы так не сделали.

И ещё один эпизод из воспоминаний Евгения: «Стабилизирующую пирамиду на Южном полюсе… уничтожили как раз поклонники странников». Получается, что те, кого тогдашние соплеменники Евгения считали неполноценными, больными (да ещё и заразными вдобавок), и поэтому избегали контактов с ними, пошли против порядка вещей, удобного для основной массы переселенцев. Вращение планеты вернулось к обычному типу, и солнце стало обогревать не только участок планеты, предназначенный «для избранных», но и всю поверхность планеты. Можно ли считать, что такое действие имело положительный эффект для жизни на планете? Думаем, да. Реакция же на это действие была молниеносной – уничтожить! Вот такой пример относительности моральных норм.

Были ли описываемые события на Земле на самом деле в некие незапамятные времена, это неважно. Описанная Евгением астроинженерная технология, позволяющая регулировать вращение планет так, чтобы они были повёрнуты к основному космическому телу одной лишь стороной, существует. Известны уже два таких примера – Луна у Земли и Фобос у Марса. Кстати, искусственное происхождение обоих небесных тел вполне допускается даже академической наукой. И пока неважно, кто их сделал – когда-нибудь мы всё равно это узнаем. А важно то, что в подсознании некоторого количества землян есть, скажем так, психологический допуск на подгонку условий жизни на планете под собственные нужды, даже если такая подгонка скажется неблагоприятно на многих других формах жизни. И допуск на применение силы в отношении «инакомыслящих».

Наивное человечество посылает с космическими аппаратами изображения, рассказывающие о нём и показывающие его, и думает, что его откровения будут восприняты именно так, как их понимает оно само. Но мы почему-то не задумываемся, что у других разумных существ могут быть и иные способы восприятия, и иная мораль. Если потеря телепатических способностей представителями расы, к которой некогда принадлежал Евгений, была воспринята как страшная болезнь, от которой нужно бежать, куда глаза глядят, то чего надо ожидать в случае контакта такой расы и, скажем, нашей теперешней? Может ли быть такое, что они нас воспримут, как неполноценных, увечных, подлежащих уничтожению? Или, как минимум, будут стараться переделать «под себя»? А ведь такое, собственно, и происходит в случаях контактов человека и НЛОнавтов, когда людям навязывают представления о некоей «космической морали» под предлогом того, что у людей такая высокая мораль напрочь отсутствует… В этом случае доказать друг другу что-то будет очень затруднительно.

Интересно ещё и вот что. Мифология многих народов сохранила элементы поклонения так называемому Мировому древу – оси Вселенной, или, в других вариантах верований, Мировой горе по имени Меру, которая часто соотносится с местоположением Гипербореи на Северном полюсе. Если принять во внимание воспоминания Евгения, то становится понятно, что такие верования основаны исключительно на фактах – ось мира действительно была, и она была сотворена специально. Ведь никто же не додумался поклоняться, скажем, экваториальному меридиану, потому что оно не имело для наших предков никакого смысла. А ось, вокруг которой вращается мир – имела (как, например, и эклиптика – видимый путь Солнца по небу).

Конечно, мы сейчас не можем точно восстановить, как выглядели столицы Атлантиды и Гипербореи. Однако реконструкцию вида главного города Атлантиды можно сделать на основе диалогов «Тимей» и «Критий», написанных Платоном приблизительно в 360 году до нашей эры. И выглядит она на этой реконструкции удивительно похоже на тот семиярусный город, который виделся Евгению.

Можно было бы предположить, что каменная столица Атлантиды была сделана уже из подручного камня, а не с использованием чудесных пси-технологий (как стольный город Гипербореи), только лишь потому, что большая часть нужных умений атлантами была почти утеряна. Но было бы неправильно сейчас подробно сравнивать воспоминания, выданные памятью нашего регрессанта, и отрывочные сведения о прародине, сохранившиеся в исторической памяти разных народов Земли. Пока слишком мало материала для анализа.

Завершая рассказ о Евгении, опишем один из ритуалов, существовавших на планете Каракс.

Оператор: Как долго живут жители этой планеты, то есть люди?

Евгений: Они не бессмертны, срок жизни ограничен, причём по-разному – есть триста лет, есть больше. Тот, кто чувствует, что его срок жизни подходит, он уходит куда-то туда, к арахнидам, где у них специальное место… никому из живых туда нельзя попадать.

Оператор: И зачем туда уходят?

Евгений: Тело перерабатывается, а душа – она быстрее переходит в следующее состояние. Это естественно, это все знают. Причём каждый знает, когда ему надо переходить.

Оператор: Как это происходит?

Евгений: Арахниды. Они специально выращивают огромных питательных личинок для себя. Они ядовиты, и у них яд с пищеварением связан. То есть он – яд, и он же пищеварительный сок.

Оператор: С теми, кто уходит, они поступают так же, как с личинками?

(Прим. – оператор вначале подумал, что ушедших в это место лишают жизни с помощью ядовитого укуса, и такой процесс показался ему настолько невозможным и вызывающим озноб, что он так и не решился спросить напрямую, как «там» происходил уход из жизни. Но Евгений понял и поправил).

Евгений: Нет, не так. У них есть почитаемое место, там лужа или озеро жидкости – не вода, а как бы кислота. И тот, кто должен уйти – он умирает сам, потом его обматывают в кокон и кладут в эту жидкость. Кокон лежит наверху, на этой жидкости, и потихонечку растворяется. Раз в несколько лет, когда два солнца вместе встают, у арахнидов праздник, и они должны этой жидкости попить всё.

Оператор: В них что-то меняется?

Евгений: Не знаю. Мне не объяснить это.

Оператор: Тебе «там» до момента ухода ещё далеко?

Евгений: Не знаю. Это чувствуется за короткий срок перед уходом.

Виноватые рептилии

О наличии на Земле в доисторические времена неких сооружений, способствующих процессу развития жизни, упоминают и другие регрессанты.

АЛЕКСАНДР – студент-третьекурсник психологического факультета местного университета. Пройти сеанс регрессии его подвигли, как он сам говорит, любопытство и профессиональный интерес. Во время достаточно быстрого экскурса по своему личному прошлому он с немалым удивлением проследил свой путь от архитектора, возводившего крупные объекты в Италии времён Римской империи до маленькой и абсолютно обычной рыбки. Конечно, всё это – в обратном порядке.

На этом пути были разные персонажи. Пещерная первобытная женщина («Лицо такое безобразное, шерстью заросло. По анатомии к обезьянам ближе. Волосы длинные спутанные. Явно их давно никто не расчесывал, может, даже никогда»). Место жительства этой «пещерной леди» находилось в лиственном лесу, ориентировочно в средней полосе или ближе к Уралу. Александр ощутил холодный климат этого места – возможно, тогда была поздняя осень.

Потом это была стая волков, родная для того волка, которым вспомнил себя Александр.

Ещё дальше в прошлое была дикая кошка.

Здесь важно помочь регрессанту правильно идентифицировать себя. Вот, например, на этом этапе воспоминаний перед мысленным зрением Александра вначале появился образ дикой курицы или куропатки, которая копалась в опавшей листве, выискивая, что поесть. Поначалу он и решил, что был этой птицей. Однако оператор засомневался – как говорится, из себя себя не увидать. Чей же взгляд был прикован к дикой курице?

Оператор: Попробуй протянуть перед собой какую-нибудь часть своего тела. И посмотри, что это.

Александр: Лапа. Мохнатая. Типа как у кошки.

Оператор: Цель твоего наблюдения за этой птицей?

Александр: Я на неё просто смотрю. Цели какой-то особой нет, я не хочу её съесть, я не голоден.

В ещё более раннем прошлом Александр с удивлением для себя описал некие устройства, скрытые под полярными снеговыми шапками. Он смог описать внешний вид этих устройств и лишь очень приблизительно – их функции.

Александр: Видно, что между полюсами какая-то нить протянута. Тонкая светящаяся нить. Ну, она, конечно, не тонкая, но очень ярко горит. И на полюсах… с чем сравнить? Как будто гвозди, что ли, вбиты. Эти предметы находятся внутри земли, под снегами. Квадрат, и от него основание заострённое. Кристалл какой-то, малый по площади.

Оператор: Нить между этими устройствами, с точки зрения нас, это материально-физическое образование или энергетическое?

Александр: Явно энергетическое. Эти объекты, они как будто генерируют энергию, и таким образом создают вокруг Земли какой-то поток.

Оператор: Эти объекты, они связаны с какими-нибудь внешними, возможно, очень далёкими отсюда объектами?

Александр: Да, наблюдают за ними. Я могу описать их планету, как она сейчас выглядит. Фактически вся она синяя, с голубыми переливающимися вставками. Это голубая вода. Тёмно-синие материки. То есть, предположительно, там растения такого цвета. И сама она как свечением или туманом такого цвета покрыта. Атмосфера такая.

Оператор: Те, кто наблюдают за полярными устройствами, они на кого похожи? Эти существа, какое они отношение имеют к этим квадратным предметам?

Александр: Они не на людей похожи. Это они установили эти предметы, которые способствуют развитию жизни на Земле, создавая какое-то жизнетворящее поле.

Оператор: Почему выбор пал на Землю?

Александр: Тут уже зародилась жизнь. Какие-то там бактерии или что-то ещё…

Оператор: Теперь объекты – их размеры какие?

Александр: Сложно сравнить с чем-то. Примерно как космический корабль. Я видел, как серёдка этого предмета изготавливается. Не в подробностях, конечно, но какие-то моменты видел. Она похожа на кристалл рубинового цвета, и такое ощущение, как будто он мыслит. Впечатление такое, что он практически живой. Срок его существования ограничен только тем, что стираются внутренние связи. То есть он состоит из более мелких кристаллов, они постоянно между собой сталкиваются, по типу нейронов, только кристаллических, и перетираются. Возможно, там внутри ещё жидкость какая-то есть связующая. Это создано для того, чтобы повернуть эволюцию. Потом поле исчезает, а жизнь продолжается. Эти кристаллы были созданы, когда ещё слабо всё было развито. А потом их просто убрали.

В воспоминаниях Александра интересно не то, что было в незапамятном прошлом. Да и было ли оно вообще – это пока не проверишь. Интересен другой момент: он вспомнил, что некогда (видимо, ещё до жизни рыбкой) был свидетелем конфликта между двумя разумными формациями – ящероподобной и антропоморфной. И во время этого конфликта разумные ящеры полностью уничтожили людей. Правда, было это не на Земле, как в этом уверен Александр.

Осознав свою вину и разработав соответствующие технологии, рептильная раса предприняла меры по возрождению гуманоидной расы, и попытка такого воссоздания была предпринята не только для Земли, но и ещё для одной планеты.

Люди и нелюди. Нет, не так: люди и не люди

В процессе анализа информации, сообщаемой во время регрессивного транса, перед нами всегда встает вопрос – откуда берутся эти воспоминания? Действительно ли их выдает память, хоть и сформированная в далёкое от настоящего время? Или же регрессант начитался фантастической или эзотерической литературы, и его богатая фантазия сформировала грандиозные картины исторических сражений между людьми и нелюдьми, создала приборы и конструкции, которые на самом деле никогда и нигде не существовали? Поэтому в обязательном порядке с каждым из них мы беседуем и до, и после сеанса, устанавливаем спектр интересов, объём знакомства с литературой, особенности жизни, сюжеты детских фантазий. В предыдущем случае студент Саша – это совершенно обычный молодой человек. Он ничего не знает ни о находках древних статуэток с изображением рептилоидов при раскопках древних земных цивилизаций, ни о подобных мифах, встречающихся у различных народов нашей планеты. От фантастики он также достаточно далёк.

Если бы дедушка Дарвин был жив, наверное, он очень огорчился бы, если бы ему рассказали, что не всегда люди — это эволюционировавшие обезьяны. Примерно каждые четыре человека из десяти вспоминают, находясь в изменённом состоянии сознания, как они были животными, птицами, и даже существами, имени и образа которых земное человечество пока ещё не знает.

Не вдаваясь в теоретические основы развития и эволюции различных живых форм, давайте просто обратимся к воспоминаниям различных людей о своём личном пребывании в качестве существ, вид и форма которых, скажем так, не всегда привычны нашему сознанию.

ОЛЬГА пришла к нам в поисках ответа на мучивший её вот уже несколько лет иррациональный страх перед жизнью и с желанием избавиться от хронической депрессии. Педагог по образованию, преподаватель иностранного языка, в свои пятьдесят она выглядит как старшая сестра своей двадцатишестилетней дочери, ввиду чего совсем не обделена вниманием противоположного пола. В семье всё в порядке – не без проблем, но у кого их не бывает? Имеет большое и дружное семейство, множество друзей и приятелей. Занимается общественной деятельностью, вследствие чего достаточно известна в городе, в котором живёт. Казалось бы, всё в порядке. Но последние годы на душе у неё будто камень лежал, и никакие традиционные способы не могли от него избавить. Достаточно сказать, что самые квалифицированные местные психотерапевты относятся к уже упомянутому «множеству друзей», но и они оказались бессильны.

Мы решили попробовать разобраться, а вдруг эта душевная тревога имеет корни где-то в столь далёком прошлом, что традиционная психология эти временные (с ударением на окончании этого слова) промежутки даже в расчёт не принимает? Оказалось, что причина возникла, действительно, несколько жизней тому назад, как бы странно ни звучали такие слова. И она всё вспомнила, и поняла, и избавилась от опостылевшей тревоги, которая чуть не довела её до суицида.

Но интересен тут не такой психотерапевтический эффект – он достаточно часто становится последствием «погружения в прошлые жизни». Образ, в котором она себя увидела в начале своего первого «погружения», оказался столь же неожиданным для неё, сколько и для нас.

Вообще, нужно сказать, что положение оператора при регрессивном поиске сродни положению зрячего в абсолютно тёмной комнате, наполненной множеством незнакомых объектов. Наткнулся на что-то, и по косвенным признакам пытаешься понять, чем является этот неизвестный объект. Опыт и интуиция оператора, его внимание к мелким деталям рассказа клиента и умение задать правильный вопрос в нужном месте – вот основные качества, которые позволяют ему помочь клиенту обратить внимание на важные детали сюжета, точно и полно рассмотреть и описать увиденные образы.

Оператор: Итак, сейчас мы находимся в твоём прошлом – это 500 лет назад. Внутренним взором осмотрись вокруг – где ты себя видишь? Если ничего вокруг себя не видишь – тоже говори.

Ольга: Тяжесть появилась в теле, не очень комфортно. Какое-то беспокойство. Сердце начинает колотиться.

Оператор: С чем это связано?

Ольга: Непонятно.

Оператор: Что-нибудь вокруг видно? Сначала под ноги посмотри.

Ольга: Земля высохшая, выжженная. Трещины глубокие. Горы – далеко. Жарко! Душно! (Примечание: в этот момент ей действительно стало жарко, и это было хорошо заметно). На земле что-то лежит, как будто шары разбросаны, и они как будто игольчатые – они светятся. Размер – как мячики детские.

Оператор: На что они похожи?

Ольга: На металлические шарики. Но они на солнце так светятся, как будто из них клинки шпаг торчат! В них – отражение солнца. Я не могу объяснить иначе. Похоже, знаете, на что – вот есть трава такая, перекати-поле называется. И шары вот такие же, они лёгкие какие-то…

Как станет понятно из дальнейшего разговора, эту картину наблюдало существо, физиологически отличающееся от человека. Возможно, зрение у него – этого существа – также было несколько иным. Например, оно могло воспринимать оптические волны в тех участках диапазона, которые мы, люди, не видим, и поэтому ей было так трудно описать простое пустынное перекати-поле. Однако такое зрение даёт гораздо большие возможности, по сравнению с привычными нам. Например, живое существо – следовательно, светящееся ярче окружающих предметов — можно заметить издалека и избежать нежелательной встречи.

Даже некоторые из современных людей обладают такими качествами. Скажем, одна наша давняя знакомая, обладающая от природы способностью видеть ауру, в детстве пользовалась этой способностью, чтобы искать васильки в полях ржи. Она говорит, что аура васильков как бы возвышалась светящимся колоколом над ровным фоном свечения ржаного поля, поэтому местонахождение цветка легко обнаруживалось за десятки метров.

Так вот, путешествуя по собственному прошлому, Ольга никак не могла определить свой собственный облик на тот момент времени. Оператору пришлось применить приём, который мы условно называем «посмотри на свои руки».

Примечание по технике ведения сеанса: регрессанту нельзя задавать вопросы с намёками на желаемый ответ, например: «Подними руками этот предмет» (а если у того существа нет рук?), «Опиши свои ботинки» (а если у него нет ног или оно босое?). Такие вопросы могут привести к тому, что у человека, находящегося всего лишь в лёгком трансе, включится творческая фантазия и исказит реальные воспоминания. Хотя надо признаться, что мы пробовали провоцировать наших клиентов, ожидая, что они вольно или невольно начнут фантазировать, однако не тут-то было. Пока ни одна из наших провокаций успехом не увенчалась — регрессанты настойчиво отклоняли предложения «поискать», «посмотреть повнимательнее» и найти предметы, которые, по уверениям оператора, «обязательно должны были там быть». Они предельно честно описывали образы, возникавшие перед их внутренним зрением, и только их. Но всё равно: вопросы нужно формулировать так, чтобы регрессант описал то, что видит, а не то, что хочет оператор.

Оператор: Ты можешь поднять один из этих светящихся шаров?

Ольга: Да, подняла.

Оператор: Ты его подняла чем?

Ольга: Руками.

Оператор: Руки как выглядят?

Ольга: Кажется, что-то такое лохматое. На медведя похоже. Но я на двух ногах стою. Ноги тоже какие-то большие, как лапы у медведя, но больше похожи на обычные ноги.

Оператор: Есть ли на тебе одежда?

Ольга: Нет. Мохнатое всё тело. Иду тихонечко. Очень тяжело ступать, тело неуклюжее.

Оператор: Ты с ним одно целое?

Ольга: Да, одно – это я. Как человеко-медведь…

В той жизни Ольга была существом, которому люди сейчас присвоили романтическое имя «снежный человек». Это существо относилось к мужскому полу и было главой целого семейства с несколькими детёнышами и самками (так и хочется сказать – женщинами, потому что уровень культуры и уровень осознания окружающего мира у них был очень похож на человеческий, хотя и примитивный). Стойбище этого семейства располагалось в речной пойме, влажной и заросшей кустарником и травой.

Что занесло главу семейства в пустыню, мы так и не выяснили. Зато обнаружилось, что жило это семейство в шалашах, покрытых длинными пучками сухой травы, и даже имело предметы обихода – достаточно тщательно выдолбленные из дерева столы (столешница на ножках из цельного обрубка ствола), лавки, какую-то примитивную кухонную утварь.

Изыскания современных криптозоологов показывают, что остатки материальной культуры в какой-то мере сохранились и у современных йети – были найдены примитивные шалаши-жилища, «расчески» из рыбьих хребтов, но и только.

Семейство же этого «человеко-медведя» пользовалось гораздо большим набором предметов, да еще и каким-то образом их изготавливало. Надо сказать, что их способ общения кардинально отличался от привычного нам словесного способа — они не имели словесной речи. Кстати, они были вегетарианцами.

Ольга: Никто не разговаривает, все молчат…

Оператор: А как вы общаетесь?

Ольга: Жестами. Мы понимаем друг друга.

Оператор: Если тебе нужен кто-то конкретный, как ты можешь обратить на себя его внимание? Попробуй сейчас сделать то, что сделало бы в этом случае то существо…

Ольга: Я просто касаюсь его рукой-лапой, и он откликается.

Объектом, вызывающим у этого существа постоянную тревогу, был город, некоторые детали которого также выглядят достаточно загадочно. Глава семейства периодически наведывался туда, но заходить внутрь боялся, только наблюдал с ближайшей возвышенности. Его внимание привлекали существа, населявшие город. Их было два вида, один похож на обычных примитивных людей (индейцев или азиатов, она точно не смогла определить, но не белокожих), а принадлежность второго остаётся загадкой. Почему, вы поймёте сами.

Оператор: Ты боишься туда зайти?

Ольга: Да. Мне интересно, хочется, но я боюсь.

Оператор: Ты говоришь, что эти, вторые, отличаются от наших обычных людей. Чем?

Ольга: Одеждой. Все стройные и, в принципе, все красивые, высокие. Как бы в комбинезоны одеты. У них очень компактно всё. И строения такие же – кажется, что они с трудом умещаются в них – как муравьи кишат. И они постоянно на чём-то улетают и прилетают.

Оператор: То, на чём они улетают, как оно выглядит?

Ольга: Похоже на треугольник, есть крылья, а вот здесь (показывает как бы на середину этого аппарата) место для человека. Оно очень подвижное, лёгкое, словно детский самолётик из бумаги.

Оператор: А ты понимаешь, что это за люди, чем они заняты?

Ольга: У них стрелы и лук – я их боюсь. Я понимаю, что в меня могут этой стрелой попасть и убить. А я не хочу им ничего плохого делать. Они здесь гости, а я-то здесь живу. И я боюсь, что они нарушат покой моей семьи.

Оператор: А знаешь ли ты, как давно они появились в этом месте?

Ольга: Недавно – ровно настолько, чтобы там как-то обустроиться. Такое чувство, что раньше мне было там комфортно. Всё моё – было место, где мы жили, и жилось нам достаточно комфортно.

Оператор: На твоей памяти, были ли случаи общения с этими людьми в скафандрах?

Ольга: Такое чувство, что к ним нельзя подходить, и со стороны моих соплеменников были жертвы. Хотя такое чувство, что эти, в скафандрах, беззлобные и не ищут жертв, но когда совершенно случайно рядом с ними оказываешься, они защищаются и убивают.

Страх и тревога того существа, которую ощутила Ольга в изменённом состоянии сознания, были вызваны именно этим – страх за маленьких детей, за остальных членов семейства, покой которого нарушили странные пришельцы. Тревога оказалась не беспочвенной. Прошёл ещё месяц, и глава семейства был пойман жителями города. Ольга увидела себя запертой в металлической клетке, вокруг которой суетились люди. Они пытались дразнить пойманного гиганта, тот в ответ огрызался, но освободиться не мог. Подержав в клетке несколько дней, люди, видимо, решили принести его в жертву каким-то своим божествам или просто избавиться от него. Погрузив клетку на телегу, они подкатили её к обрыву и сбросили вниз. В этом действе участвовали и существа, одетые в скафандры, и местные жители, одетые во что-то типа набедренных повязок.

Ольга: Я понимаю, что я сейчас полечу с этого обрыва в никуда.

Оператор: Тебе надо прожить этот момент и посмотреть, что будет после него. Это тяжело, но после этого тяжесть спадёт с тебя.

Ольга: Я у обрыва. Мне страшно. Я понимаю, что мне жалко не себя, а мои сейчас останутся вообще без защиты (Примечание: она имеет ввиду детенышей и других членов семейства). Стоят мои маленькие «медвежата» на другой стороне обрыва и видят всё это. Мне жалко их, а сделать я ничего не могу. Я не понимаю, почему это происходит. Я не чувствую какой-то вины за собой. Но, тем не менее, это происходит, я падаю. Вокруг всё летит назад и вверх. Клетка разбивается, но я боли не чувствую. Чувствую, что я поднимаюсь вверх и вижу всё это так, как бы я и в этой разбитой клетке, и уже наверх лечу, и вижу эту разбитую клетку сверху. Вижу своих родных. Я понимаю, что мне к ним уже нельзя, но очень хочется помочь, оберечь…

И вот это чувство – уберечь своих родных, закрыть их от тягот и опасностей жизни – было присуще Ольге на протяжении нескольких её воплощений, которые вспомнились за то недолгое время, которые мы с ней смогли найти на сеансы регрессии. Отчасти, этим же была вызвана и подсознательная тревога, ставшая причиной её визита. Сознанием она понимала, что каждый человек должен прожить свою собственную жизнь и получить опыт преодоления своих собственных ошибок, а подсознание командовало: «Убереги! Защити! Закрой собой каждого!» И когда в силу естественных причин с кем-то из её близких что-то случалось, это событие добавляло свою часть в накапливавшуюся депрессию, которая, надо сказать, исчезла без следа после сеанса регрессии.

В этой истории интересно не только то, что современная женщина вспомнила своё воплощение в образе представителя иного биологического вида и полностью ощутила, как это – быть «снежным человеком». Интересно, что это существо осознавало себя, то есть обладало своеобразным разумом (но ведь даже современные криптобиологи всё ещё сомневаются в наличии разума у реликтовых гоминоидов). Но ещё интереснее сосуществование в одном и том же месте и таких существ, и примитивных людей в набедренных повязках и с копьями, и представителей неизвестной высокоразвитой цивилизации, владеющей техническими средствами полёта – возможность существования последней академическая наука до сих пор не допускает, несмотря на огромное количество обнаруженных артефактов. И, заметьте, что описанные события происходили совсем недавно, в середине второго тысячелетия нашей эры на нашей собственной родной планете.

Планета по имени «Океан»

Следующая наша посетительница пришла к нам с неожиданной просьбой. Я, говорит, всё о себе знаю – я была командиром космического корабля, и меня поработили тёмные космические силы. Вот так, не больше и не меньше. И поначалу, как по-писаному, повторила историю, которую сама о себе придумала после чтения ченнелинговой литературы.

Оператор сначала не препятствовал её монологу. В случаях, когда клиент увлечён фантастической или эзотерической литературой, является активным последователем религиозных или эзотерических учений, даже нужно дать ему вначале выговориться, высказать все свои убеждения и предположения о себе самом. Выявленные во время такой беседы сценарии собственных фантазий человека затем сравниваются с образами, которые всплывают в его памяти в состоянии изменённого сознания. Разница всегда очевидна.

Важно ещё вот что. Сюжеты, которые появились в результате собственного мыслетворчества (неважно при этом, человек осознанно фантазирует или занимается так называемыми астральными путешествиями, или ещё какими-нибудь практиками) — они достаточно легко изменяются, стоит только оператору предложить попробовать тот или иной вариант развития событий. Но сюжеты, которые вспоминаются во время регрессии, не меняются. Человек может рассматривать их с разных ракурсов, но изменить происходившие события своей волей не может, даже если события имели травмирующий характер.

Другая наша посетительница, Татьяна – в некоем прошлом на некоей планете (почти как в сказке: «В некоем царстве, в некоем государстве...») погибла сама и потеряла горячо любимого брата. Пережитая душевная боль оказалась настолько сильной, что вот уже на протяжении многих воплощений она предпочитает одиночество, лишь бы только не оказаться ещё раз в подобной ситуации. Когда наш оператор попытался для нейтрализации давней и мешающей душевной травмы трансформировать образ, как это рекомендуется в психологии, у него ничего не получилось.

Татьяна осознала, откуда в ней появилась и живёт с раннего детства эта душевная боль, это осознание принесло некоторое успокоение, но сюжет не изменился. В нашей практике это оказалась не единственная ситуация, когда клиент просил помочь разобраться с навязчивым сновидением, в котором видел себя в ситуации, которая на Земле просто не могла происходить. Но рассказ именно об этой истории – ниже.

А пока в нашем кресле сидела ВАЛЕНТИНА и постепенно погружалась в реальные воспоминания из своего безмерно далёкого прошлого.

Валентина: Вокруг вода, зеленоватая такая, красивая. Это подводный мир, светлый мир, освещённый. Небо почему-то зелёное. В небе — большое фиолетовое светило.

Оператор: Это светило как-то воздействует на тебя? Можно ли сравнить с тем, как ощущается Солнце?

Валентина: Оно создаёт некое поле, которое проникает сквозь воду и позволяет всему развиваться. Но чем глубже находишься в воде, тем меньше влияние.

Оператор: В пределах твоего зрения что-либо есть?

Валентина: Растения подводные красивейшие, как цветы. Живые существа – они и на человека похожи, и на рыбу...

Оператор: Если какая-то конечность у тебя есть, протяни перед собой и посмотри, какой цвет у неё.

Валентина: Фиолетовый. Выглядит почти как человеческая рука. Пальцев – четыре, один отстоит в сторону. Конечностей таких две, а вместо ног – плавник.

Оператор: Посмотри на другое существо – как выглядят его органы зрения?

Валентина: Они открываются и закрываются веками, веки перемещаются вверх-вниз. Когда они закрыты, я всё равно вижу свет.

Может быть, воспоминания о таких существах легли в основу легенды о русалках? Описывая свою прежнюю подводную родину, Валентина рассказала, что у неё были границы. Сверху этот мир был ограничен слоем воды, в котором происходил некий процесс, который она восприняла как кипение или булькание, и этот слой был насыщен неприятными для тех существ газами. Опускаться сколь угодно глубоко также не получалось – вода снизу была ограничена густой коричневой маслянистой массой («Намного гуще, чем нефть»).

Оператор: Насколько далеко простирается граница между слоем, где есть жизнь, и маслянистым дном?

Валентина: Это вся планета такая, она очень далеко от Земли.

Оператор: Вы были там, а потом пришли на Землю. Что вас подвигло к этому?

Валентина: Было осознание того, что в нашем развитии что-то пошло не так. Скорее всего, я на Землю пришла, чтобы найти информацию о возможностях другого развития.

Оператор: Как это произошло? Что было сделано, чтобы отправиться на поиски?

Валентина: Состоялся как бы засев семенем пространства Земли. То есть мы собой засеяли пространство Земли. Это миллиарды лет назад было.

Оператор: Вы, когда засевали Землю, какую форму имели?

Валентина: Тело было как зерно из света.

Оператор: Есть ли у Вас желание вернуться туда, где был ваш дом до Земли?

Валентина: Я уже на Земле себя чувствую, как дома. Временами только всплывает этот долг. Это чувство – оно мне и здесь, на Земле, страдания приносит. В моём сознании настолько глубоко сидит ощущение долга, что очень часто самой главной целью в моей жизни становится ощущение долга, с чем бы это ни было связано.

Оператор: Ощущение долга связано с тем, что вы пользуетесь благами жизни, а те, перед кем у вас долг, вас ожидают?

Валентина: До меня несколько раз были засланы эти сущности, и ни первая, ни вторая команда не вернулись. Моя – третья команда, получается. Тем существам, которые там остались, я вряд ли смогу помочь, потому что развитие на Земле происходило миллиарды лет – превращение в то, чем сейчас является человек.

Как мы заметили, любой сеанс регрессии обязательно имеет следствием некоторый терапевтический эффект. Видимо, исчезает психологическая блокировка, наличие которой неизбежно вызывает дискомфорт – например, стимулирует мышечный спазм или невроз. У Валентины несколько дней перед сеансом побаливало сердце. Врачи констатировали, что боль имеет невротический характер. Во время сеанса регрессии боль прошла без следа.

Характерно, что предложение вспомнить себя в столь далёком прошлом поначалу воспринимается всеми нашими клиентами с открытым скепсисом («ерунда, такого не может быть, я ничего такого не знаю и не вспомню»). Однако этот скепсис исчезает сразу, как только человек начинает в образах, ощущениях и подробностях вспоминать события, участником которых он, по его новым воспоминаниям, был некогда самолично.

Содержание сюжета практически всегда является для него неожиданным. Некоторые подробности увиденного удивляют его настолько, что его (бодрствующее в этот момент!) сознание отказывается верить в их правдоподобность. Были случаи, когда нам даже приходилось искать в спецлитературе аналоги воспоминаниям регрессантов. Так, один из наших клиентов по имени Сергей, описывая встречу аборигенов нашего Севера с пилотами дисковидного аппарата, которая состоялась тысячи лет назад, очень хотел «сделать правильную картинку», но она у него никак не становилась правильной. А «неправильность» заключалась в том, что открытые части тела у пилотов слегка светились. Именно слегка, без всяких там нимбов, лучей и прочей религиозной шелухи. Сергею-то было неизвестно, а нам уже после этого сеанса удалось найти упоминание, что пришельцы, которые имели отношение к созданию древней цивилизации, смазывали свою кожу антисептической мазью, которая создавала эффект легкого свечения кожи. Упоминание об этом сохранилось в археологических памятниках той эпохи, однако встретилось из всей опубликованной литературы только единственный раз, и Сергею заведомо не было известно.

Те, кто хотя бы отчасти знаком с библейской историей, наверняка знают имя Еноха – одного из десяти библейских патриархов, правивших в так называемое «допотопное время». Однако в канонических текстах ему уделено очень мало внимания. И интересующие нас сведения удалось найти совсем не в распространённых канонических текстах Писания, а в редкой и практически неизвестной читателю Книге Еноха.

Первоначально весь свод библейских текстов содержал намного больше текстов, чем есть сейчас в Библии. Многие из текстов были неполными, содержали пробелы или просто были трудны для понимания. Некоторые из них содержали сведения, которые казались невероятными и выбивались за рамки мировоззрения, сложившегося и доступного умам той эпохи. Поэтому в IV веке нашей эры отцами церкви библейские тексты были подвергнуты редактированию (они назвали этот процесс канонизацией). Не вошла в европейский вариант Библии и книга Еноха.

Абиссинская же ветвь христианской церкви оставила Книгу Еноха в числе канонических, поэтому она сохранилась в Эфиопии, где и была обнаружена в первой половине XVIII века шотландским путешественником Джеймсом Брюсом.

Тексты Книги Еноха перевёл на английский язык профессор Ричард Лоренс, потом немецкий востоковед Август Дильман перевёл свитки на немецкий. Потом появился и славянский вариант Книги Еноха. И вот в ней-то имеется эта любопытное заявление, сделанное от лица самого Еноха: «И Господь сказал Михаилу: «Иди и возьми у Еноха его земную одежду, и смажь его моей божественной мазью, и одень его в одежду божественную мою». И Михаил сделал, как сказал ему Господь. Он намазал меня и одел, а мазь та как будто испускала свет, она была похожа на божественную росу, а пахла как мирра, излучая солнечный свет, и я смотрел на себя, и было мне так хорошо и блаженно».

Кстати, вот такие «неправильности», как в рассказе Сергея, дают повод считать, что это видение (с ударением на первом слоге) реальное, а не фантазия человека, и его содержание обусловлено не набором стереотипов, почерпнутых из жизни, религии и книг, а совершенно другим пластом личного опыта, который когда-то и каким-то образом был получен именно этим человеком.

Кстати, ещё раз о провокации: упомянутый Сергей на вопрос, не было ли внутри дисковидного аппарата прохода в параллельный мир (по аналогии с рассказами некоторых современных контактантов), ответил отрицательно. При этом, он никак не мог соотнести в своём сознании то, что снаружи этот объект был совершенно непрозрачный, а изнутри часть его была прозрачной и позволяла видеть окружающее пространство: «…всё видно вокруг. Нет иллюминаторов, а видно всё вокруг. Ещё что: в центре зала пол светится. Весь пол радужным светом… Вот сейчас дошло, как они путешествуют! Пилот отдаёт команду кораблю, и корабль просто-напросто туда перемещается. Нет никаких звёздных маршрутов.»

Такой же принцип перемещения был и у «космических коконов» Евгения, как вы помните. Да, многие утраченные умения и технологии предстоит восстанавливать нашему человечеству...

«Разумный кузнечик»

Отдельные регрессанты прошли достаточно длительный курс сеансов регрессии, благодаря чему удалось выявить характерную черту их личных историй, содержащих и воспоминания об этапах личного бытия в человеческом теле, и о других пространствах и материальных носителях (проще говоря, телах), которые им когда-то принадлежали. Одна из таких – ТАТЬЯНА. Сейчас ей за сорок, служащая в одной из вполне солидных организаций.

Начиная с раннего детского возраста, ей периодически снились необычные сны, смысл которых становился понятен только некоторое время спустя, а некоторые из них до сих пор не разгаданы. Вот, например, один такой сон, который она описала по нашей просьбе.

В рассказе Татьяны интересно не только содержание сна, но и точное описание многоаспектного способа восприятия, который сам по себе уже показывает нестандартность ситуации. И ещё обратите внимание, в каком возрасте она впервые увидела этот сон.

«Этот сон повторялся несколько раз с разными промежутками времени. Первый раз приснился, когда мне было около десяти лет. В таком розовом возрасте ребёнок ещё куклами обычно интересуется, а мне вот такое приснилось… Это локальный участок сна, без обычных сновидческих переходов сюжета ни к нему из остального сна, ни из него. Как и многое во сне, он имеет несколько смысловых слоёв. Это ощущение сложно передать, но попробую сравнить со съёмочной площадкой.

Так вот, я вижу сюжет, с одной стороны, как актёр, то есть изнутри себя самой как из личности, являющейся участником сюжета и не знающей о содержании сценария. С другой стороны, вижу эту локальную сюжетную сцену как режиссёр – как бы снаружи (панорамно). Одновременно понимаю смысл происходящего, как бы это мог понимать находящийся рядом сценарист, который удерживает в голове весь сценарий от завязки до финала. И каким-то четвёртым уровнем восприятия ещё и получаю конкретные расшифровки смысла отдельных деталей, как это мог бы получить зритель, случайно оказавшийся рядом со съёмочной площадкой и спросивший у работников сцены, что здесь происходит.

Вот этот сюжет.

Я не знаю, кто я и как я выгляжу (что само по себе интересно, потому что обычно я во сне отдаю себе отчёт в том, как я выгляжу и кто я есть), но я имею сознание, зрение, чувства. Я нахожусь внутри некоего сооружения, которое сотрясается от мощных ударов снаружи. Мне очень страшно, но на этом «первом» (актёрском, включённом в сюжет) уровне осознания я не понимаю, что это за шум и удары снаружи, что я такое (или кто я такой) и что вообще происходит – есть только ощущение смертельной опасности.

Теперь опишу, что я одновременно с этим видела и понимала на уровне второго, «режиссёрского» сознания: это сооружение имеет вид огромного (сотни метров, а то и более километра) параллелепипеда с закруглёнными гранями и углами. Материал стен – пластик, т.е. искусственно произведённый, очень толстый (несколько метров), очень прочный, цвета тёмной морской волны. Это сооружение загерметизировано от внешнего мира и служит хранилищем образцов флоры и фауны (может, я тоже один из образцов?).

Оно сделано специально для того, чтобы уберечь образцы жизни в планетном катаклизме, который неизбежен. Что за причина у катаклизма – я не знаю, но вижу, что океаны вышли из берегов, всю планету захлёстывают высоченные волны, которые смывают леса даже с высоких гор. Именно они бьют в стены моего «ковчега» и на самом деле могут смыть его с места.

Ковчег (хотя мне больше нравится название «биосфера», которое американцы взяли для своих экспериментов по созданию искусственной среды обитания) – так вот, ковчег укреплён, он имеет несколько мощных выростов в основании – столбов, которые заглублены в землю. Но волны настолько мощные, что есть опасность, что «биосферу» всё-таки смоет, и тогда судьба её под большой опасностью. Но третьим уровнем сознания («сознание сценариста») понимаю, что до такой трагической развязки не дойдёт (точнее, это я как бы из будущего вижу – знаю, что не дошло!), биосфера выдержала натиск волн и дала возможность восстановить жизнь на планете.

Четвёртым уровнем сознания (так сказать, «сознанием зрителя, который ещё ничего не понял») внимательно осматриваю материал стен этого сооружения, заглядываю куда-то под основание столбов… Короче, любопытствую.

Ощущение после этого сна – жуть, как после пережитой реальной опасности. Было полнейшее ощущение реальности происходящего. И этот сон повторялся несколько раз.

Третьим же, сценаристским, уровнем сознания знаю, какая это планета. Она несколько меньше Земли, имеет более холодный климат, большего размера северная зона – тундра и вообще ледники, она более обросшая лесом, причём лес преимущественно хвойный. На ней была цивилизация, по уровню близкая к нашей, и даже внешне практически идентичная нам. А, может, это и была Земля в какие-то незапамятные времена?»

Спонтанных сновидений у Татьяны, намекающих на её, скажем так, богатое «доисторическое прошлое», хватило бы на целую книгу. Но мы пока оставим их за текстом и сосредоточимся на информации, которая была ею рассказана во время сеансов регрессии. Скажем только, что эта наша клиентка отличается от большинства остальных умением наблюдать за проявлениями своего внутреннего мира, анализировать их, а также развитой интуицией. Говоря эзотерическим языком, её можно было бы отнести к категории «сновидящих», так как именно во сне ей приходят провидения и предупреждения.

Точность таких увиденных во сне предсказаний приближается к ста процентам.

Во время сеансов регрессии открылось, что у Татьяны был опыт жизни в теле негуманоидных существ, обладавших специфическим разумом (сюжет одного из её сеансов регрессивного поиска мы так и назвали – «Разумный кузнечик»), и гуманоидов в цивилизации, технически и этически гораздо более высокоразвитой, чем наша современная. Был и опыт, скажем так, колонизации – участия в заселении нашей планеты.

Пока остаётся непонятным, в какой последовательности выстраивается порядок воплощений. Например, около пяти тысяч лет назад она была сибирской шаманкой, примерно в тысячном году до новой эры – общественным деятелем в Древней Греции. Спустя ещё тысячу лет – тем самым «разумным кузнечиком». В семнадцатом веке нашей эры – членом тайного просветительского общества в Германии. В девятнадцатом – английской курсисткой. И неизвестно, сколько лет прошло с того времени, когда она в составе инопланетной экспедиции участвовала в создании колонии на древней Земле. Хотя и это ещё не все…

Итак, слово Татьяне.

Оператор: 2000 лет тому назад. Остановимся на этом времени. Оглядись. Есть ли какие-то образы?

Татьяна: Вижу тёмные кристаллы. Они прозрачные и очень большие, к середине темнее. У меня ощущение, что я намного меньше, чем эти кристаллы, но это какое-то неестественное ощущение. Что-то здесь не так. Вокруг меня – пещера. Нет, это не пещера, а углубление, как бы полость в небольшом камне, внутри которой находятся кристаллы. Это место небольшое само по себе, но мне почему-то оно кажется большим, хотя я и чувствую, что это не так.

Вот теперь возникает ощущение, что я уже вышла вовне этой пещеры. Странно, будто я выгляжу не как человек. Это двуногое и двурукое существо, чем-то похожее на хамелеона или кузнечика. На голове от затылка ко лбу – не то, чтобы гребень, а как бы лоб такой выпуклый и покатый. Глаза по бокам, глубоко посаженные, но не фасетчатые. Тело более сухое, чем у человека. Чешуи или каких-то кожных наростов нет, а вот кожа более плотная, розовато-сиреневая.

Ощущение, что у него суставы более пластичные – они не так жёстко сгибаются. Хрящи! Не кости у них, а больше похожи на хрящи, более гибкие!

По нашим меркам, немного неловкое существо, но в том мире оно приспособлено нормально. Ох ты, даже хвост есть! (невольно смеётся).

Оператор: Ты говоришь, что у него есть две руки и две ноги. Рассмотри эти конечности получше.

Татьяна: Сейчас. Так, рука заканчивается кистью, четыре пальца, но у них больше суставов в пальце. Ладонь не врастопырку, как у нас – пальцы расположены параллельно друг другу. Нога устроена похоже на руку – пальцы длинные, а стопа немного короче.

Оператор: Опиши окружающий пейзаж.

Татьяна: Нет ощущения привычной растительной жизни вокруг. Либо она там другая, либо её там мало.

Вот! Я поняла, что это была за пещера. Это действительно небольшая полость в камне, намного меньше его размером, но это существо может туда как бы сознанием проникать. Это как если бы из его сознания выдвигался некий перископ (но только его глазами не видно, это какой-то другой принцип действия), и этим перископом существо может заглядывать внутрь очень маленьких объёмов. Причём, оно себя воспринимает в этот момент сообразно размеру окружающего пространства – малым в малом пространстве.

Совершенно непривычное ощущение, я такого никогда не испытывала, у нас нет пригодных для этого органов чувств.

Так, вокруг него каменистое пространство, местность не гористая, хотя есть перепады высот. У слагающей породы много розоватого оттенка, белый и голубоватый тоже есть. Светло, но светила не вижу.

Я иду куда-то. Способ передвижения интересный, как ходьба с прискоком: прошёл, подбежал, подпрыгнул, схватился лапой за скалы, подтянулся и опять пошёл.

Эти животные неразумные, в нашем понимании, но со специфической формой осознания мира. Что-то оно там себе соображает, но я даже не могу разобрать его мысли, настолько они мне сейчас непривычны.

Странное ощущение, будто эти существа могут увеличиваться и уменьшаться в размерах. Вот сейчас возникло ощущение, что он вообще вытянулся выше ближайшего гористого хребта и смотрит поверху. Кажется, у них такой способ восприятия: оставаясь на месте телом, сознанием в это время заглянуть вдаль или внутрь. Образ совершенно чёткий, я понимаю, что я это там умела делать, но как это объяснить – не знаю.

Оператор: Размышляешь ты по-человечески?

Татьяна: Не совсем, но похоже на это. Внимание у этого существа, то есть у меня, очень быстрое и очень легко перемещается из стороны в сторону, вмещает очень многое в короткий промежуток времени. Я чувствую свою природу ближе к женскому полу, но не совсем так, как это принято у людей.

Оператор: Где ты живёшь?

Татьяна: Я, по-моему, нигде не живу. Непонятно… Сплю, свернувшись клубочком, просто на камнях.

Татьяна подробно просмотрела несколько дней жизни этого существа, в течение которых оно постепенно поднималось всё выше в горы. Назначение этого пути было для неё непонятно, её словно бы тянула некая неведомая цель – как животных влечёт инстинкт, который невозможно преодолеть. В горах этому существу было холодно, но оно упорно шло вперёд. И вот наступил некий момент времени, когда путь закончился.

Татьяна: Желание идти выше пропало. Я не пойму, что это было – ритуал или что, но… я как-будто что-то получила, чем-то напиталась, что ли. И теперь я иду обратно.

Оператор: То есть мы пропустили этот важный момент?

Татьяна: Да.

Оператор: Тогда давай вернёмся обратно на три дня.

Татьяна: Да, почти это время. Я сижу и… просто сижу, просто смотрю вокруг. Из гор что-то исходит, невидимое, и я впитываю его в себя. Я не знаю, что это, я просто чувствую это восходящее «что-то». Излучение, сила какая-то. Я как бы даже вижу, как оно поднимается – его глазами не видно, но какими-то органами восприятия этого существа его видно. Оно выходит из гор, оно идёт вверх. Мне почему-то надо было «это» в себя взять. Я пропитываюсь им.

Оператор: Ты чувствуешь себя лучше или…?

Татьяна: По-другому – более сильной.

Оператор: Значит, оно силу придаёт?

Татьяна: Это какое-то качество непонятное. У меня нет такого сознания, как у человека – я не понимаю, а просто вижу. Даже не столько вижу, сколько чувствую эти образы, – но я не понимаю, что к чему. То, что я впитываю в себя в этом месте – оно даёт мне чувство тождества со всем. Я ощущаю себя частью всего. И я несу эту силу с собой, я стараюсь её в себе сохранить – у меня ощущение (опять же, когда не видимо, но ощущаемо), что в объёме выше головы и ниже груди, вот в этой части тела как будто я несу с собой часть того, что излучалось из гор. Я должна это куда-то донести. Но куда, что, зачем? Не понимаю.

И это только небольшой отрывок из необычных воспоминаний Татьяны, но не единственный – продолжение последует дальше. Неудивительно, что ей было очень сложно объяснить характер ощущений того существа, в теле которого она какое-то время назад пребывала, ведь у людей наверняка нет органов чувств, которые позволили бы получить схожие ощущения. Хотя, как после сеанса рассказывала Татьяна, эти необычные ощущения были настолько реальными, что можно было подумать, что она сейчас снова стала «разумным кузнечиком».

Может быть, человеческое тело является настолько универсальным, что способно дать нам возможность посмотреть на мир глазами иных существ, почувствовать жизнь такой, как чувствуют ее они, и осознать этот опыт? Жаль только, что мы пока никак не используем этот бесценный дар, иначе наверняка было бы иным наше отношение к природе во всех её многообразных проявлениях. Те же, кто на себе испытал, как это – быть Другим – уходили от нас совершенно иными людьми. Они никогда уже не будут жить, как простые потребители земных благ. Такая же метаморфоза произошла со следующим нашим регрессантом.

«Выползает какая-то хрень…»

Отметив свой сорок шестой день рождения, АНДРЕЙ не мог пожаловаться на свою жизнь. Успешная карьера, хорошая семья, любимая жена, нормальные дети. Всё в порядке. Беспокоило лишь какое-то не до конца осознанное любопытство к себе самому. Хотелось что-то о себе узнать – но что, он сам не понимал, потому и решил покопаться в своём прошлом – вдруг что-нибудь откопает? Правда, он рассчитывал посмотреть только текущее воплощение до физического рождения. А то, что увидел, повергло его в шок, а нас заставило в очередной раз глубоко задуматься. Кстати сказать, он ведёт абсолютно трезвый образ жизни (это мы сообщаем для тех, кто готов всё необычные явления считать следствием одной-единственной причины…)

Поскольку особых задач для регрессионного поиска мы с Андреем не ставили, то решено было отправиться в свободный поиск. Первый образ, который появился перед его закрытыми глазами – образ женщины с рыжеватыми волосами лет тридцати от роду, одетой в сарафан из простой коричневой ткани и разношенные деревенские тапочки. Эта женщина оказалась его женой – конечно, женой в одной из прошлых жизней.

Жили они отшельниками в бревенчатом доме, в лесу, с грудным сынишкой Васечкой, недалеко от ближайшей деревни в Смоленской области. Обстановка в доме была очень простая, без излишеств, поэтому оператор предложил Андрею сходить к близлежащему озеру и посмотреться в воду. В зеркале воды отразился длинноволосый бородатый мужик крепкого телосложения (сам Андрей носит короткую стрижку и бреется) в рабочей поношенной одежде и кирзовых сапогах.

Поскольку быт смоленского крестьянина и нас, и Андрея, честно говоря, мало интересовал, то оператор предложил Андрею оказаться мысленно в точке времени, отстоящей от настоящего времени на тысячу лет назад, и осмотреться. Последовало такое описание.

Андрей: С правой стороны вижу густые лиственные деревья. Очень густой лес, чуть ли не непроходимый. Может быть, это лиственница? Я на склоне горы стою, недалеко от меня, знаю, находится огромная проплешина в этом лесу – место, где нет деревьев. Грунт светлого цвета, и на нём ничего не растёт. И ещё углубление правильной формы. Если сверху на него смотреть, это похоже на амфитеатр. Многоступенчатая воронка, расширяющаяся кверху и глубокая. Она имеет искусственное происхождение, а не природное. Не пойму, откуда я это знаю, но это так. И в самом её центре – огромная шахта.

Оператор: А из чего эти ступеньки сделаны, как расположены?

Андрей: Они вырезаны или выбурены из самой породы, которая сама по себе тёмная и вперемешку с красноватым щебнем, похожим на гранит. Они сверлили эту дырку в земле конусообразным инструментом, который оставлял такие ступенчатые следы. Только это огромная шахта, может быть, метров двадцать в диаметре. И, соответственно, вокруг неё по возрастающему радиусу ступеньки идут с шагом в метр или два.

Интересно, что подобные «дыры в земле» – непонятно откуда появившиеся провалы многометровой ширины и глубины – имеются и сейчас, и даже запечатлены на фотографиях. И предположение о естественном карстовом происхождении применимо далеко не для всех таких провалов.

Предложение оператора совершить мысленную прогулку внутрь этой шахты Андрей воспринял с интересом, и этот эксперимент принёс результаты.

Внизу оказалось озерцо прозрачной воды и некий механизм, сделанный явно из металла («…коробку передач в автомобиле разбирали? Корзину сцепления можете себе представить? Вот типа этого, только гигантское»). Было похоже, что этот механизм завяз в вязком мокром грунте, и его просто бросили.

Возник естественный в такой ситуации вопрос – а кем были хозяева этого механизма и для чего его сюда доставили? Оператор предложил Андрею отодвинуться по времени назад на полгода и посмотреть, что изменилось. А изменилось многое. Механизм оказался частью огромного круглого приспособления с острыми выступами на ободе, именно оно вращалось и выбуривало шахту. Андрей подробно описал внешний вид этого приспособления и способ, которым оно приводилось в движение.

Потом его внимание привлекло существо, управлявшее процессом. Реакция Андрея на внешний вид этого существа была настолько непосредственной и эмоциональной, что эту часть рассказа стоит привести дословно.

Оператор: А кто этим всем управляет?

Андрей: Выползает какая-то хрень, блин… (Он был явно ошарашен увиденным).

Оператор: Какого вида эта хрень?

Андрей: Внешние очертания напоминают кашалота, только более подвижного, вытянутого в длину, и размером поменьше. Кожица у него скользкая, тёмно-серого цвета. Глаза по бокам расположены, круглые, как у рыбины, но они прикольного цвета – чёрные с коричневым. Похоже, он меня видит, что ли? Он на моё пришествие среагировал. Но я не чувствую опасности.

Кстати, сам Андрей в этот период своего существования выглядел вполне обычно, как пожилой сухощавый человек с длинной бородой. Чтобы увидеть этот образ, пришлось попросить его подойти к небольшой лужице воды и посмотреться в неё.

Приём, конечно, несколько условен, но он эффективен и основан вот на чём. Любое живое существо в течение жизни обязательно и многократно видит своё отражение в различных предметах, таких, как вода, отполированный металл, зеркало – не суть важно, где именно. И этот образ запечатлевается в памяти, на каком бы носителе информации эта память ни хранилась. И сохраняется вечно. Приём «посмотрись в зеркало» лишь помогает вызвать из памяти и визуализировать эти образы.

Андрей: Такое ощущение, что… это они опять пришли сюда и бурят. Спрашиваю, зачем, и он говорит таким роботизированным голосом: «Это нам нужно для жизни. Мы хотим зайти вглубь вашей планеты…»

Оператор: А сами они откуда?

Андрей: Он так посмеялся в ответ и говорит: «Оттуда же, откуда и ты – с Ориона».

Такого поворота темы мы совершенно не ожидали. По образу жизни, интересам и складу личности Андрей никак не напоминал внедренца с «богатым космическим прошлым».

Дальнейшие расспросы позволили выяснить подробности этой фантастической картины. На момент времени, который сейчас вспоминал Андрей (напомним, что это было чуть более тысячи земных лет назад), сам он какое-то время уже жил жизнью земного человека. Причём такой выбор – стать человеком – он сделал самостоятельно и добровольно, чем вызвал сожаление у своих соплеменников, обитателей планеты по имени Плерома (такое название настойчиво произносило существо, обнаруженное на дне шахты).

Почему о таком шаге приходилось сожалеть? Дело, видимо, было в принципиально разных уровнях развития земной цивилизации и того сообщества, к которому принадлежал Андрей, будучи коренным, скажем так, плеромианцем или плеромянином, или как там ещё они сами себя называли… Это сообщество состояло из высокоразвитых существ, достигших высокого технического развития.

В памяти Андрея последовательно всплывали картины старта чем-то похожего на ракету межзвёздного аппарата, себя самого, одетого в скафандр («Шлем круглый, спереди стеклянная маска. Скафандр белого цвета, но, конечно, не такой, как у наших космонавтов, скорее, напоминает костюм химзащиты. Ещё какие-то ремешки, поясочки, что-то за спиной типа ранца»).

Экспедиции представителей этого сообщества периодически навещали Землю, скажем так, с санитарными целями. Помните фильм «Через тернии к звёздам»? Вот примерно такую же миссию выполняли и соплеменники Андрея на Земле. Только объектом очистки была не биосфера нашей планеты, а её составляющая, которую мы сейчас привычно называем ноосферой, или энергоинформационным полем.

Андрей: …слишком много грязной информации… Энергоинформационная очистка.

Оператор: Чистите энергоинформационное поле? Как вы это делаете?

Андрей: А вот как раз этот… как его… за спиной-то был? Рюкзачок специальный, там два таких цилиндрика, включается насос, и он закачивает что-то… Короче говоря, когда смотришь на этот эгрегор, он как облако. И если оно грязное, засоренное, то оно тёмное, как туча. А когда включаешь вот эту штучку, оно прямо на глазах светлеет.

Оператор: А что изменится после того, как вы очистите его?

Андрей: Ну, людям станет легче дышать. Когда оно загрязнено, то люди живут, как в тёмном подвале. Это влияет на образ жизни, на мысли. Ну, плохо, короче говоря. Когда это поле мы очищаем, осветляем, тогда становится легче дышать. Как будто на свежий воздух всех вывели из тёмного подвала.

Оператор: Вы сказали, что Ваша цель – лечить. Кого Вы лечите и от чего?

Андрей:Всех подряд тут надо лечить. Тут все плохие и не понимают, что с ними творится.

Оператор: Все – это кто? Живые существа?

Андрей: Да.

Оператор: Они принадлежат к какому-то одному виду, или к разным видам?

Андрей: Вообще все живые существа, которые здесь есть. Это наша разработка, но что-то пошло не так.

Оператор: Допустили ошибку?

Андрей: Может быть.

Оператор: Скажем так, для вас это привычная работа?

Андрей: Да, это привычная работа.

И опять, и снова мы наталкиваемся на проблемы восприятия и передачи информации. Регрессант может в деталях описать и даже нарисовать образы существ и предметов, которые когда-то были для него привычными. Эти образы порой кардинально отличаются от имеющихся у человеческой цивилизации. Понятно, каким образом и для чего их применяли. Но передать технические детали, разъяснить принцип действия он не может, как ни старается. Просто не хватает технических знаний и знаний об устройстве мироздания.

В описанной ситуации интересно ещё и вот что. Работа с некоей энергоинформационной составляющей природы в нашем обществе тоже осуществляется, правда, с применением естественных экстрасенсорных способностей отдельных людей и, скорее, на уровне интуиции и ощущений, но не на уровне полного осознания происходящих при такой очистке процессов. Но если бы мы сумели восстановить утраченные знания таких, как Андрей, изобрести и использовать технические приспособления для этой же цели? Может быть, меньше стало бы на планете конфликтов и войн? И, может быть, история Андрея подтолкнет кого-то к изобретению таких «астральных пылесосов»?

В тех случаях, когда человек вспоминает своё «космическое прошлое», всегда интересно, какая же телесная форма была у существа, сознание которого теперь существует рядом с нами в виде простого землянина. Точное описание этих форм и понимание их сущности приходит не сразу. Ведь человек во время сеанса регрессии находится в полном сознании. У него сохраняются все его предрассудки, самый главный из которых, внушенный официальным общечеловеческим мировоззрением: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» И это понятно, ведь ни в школе, ни в семье, ни в обществе никто и никогда не говорил, что ты, мол, Вася или Петя, не в первый раз родился на этой голубой планете. Поэтому логический ум человека со всеми его стереотипами поначалу активно сопротивляется, пытается отвергнуть новые непривычные ощущения и образы.

И лишь удивительная реальность возникающих ощущений и чувство, что они знакомые и порой до боли родные, постепенно снижают это сопротивление.

Подчас оператору приходится задавать большое количество дополнительных вопросов с тем, чтобы помочь человеку обратить внимание на важные детали памяти о своем прежнем биологическом теле. При этом, оператор должен контролировать каждое своё слово, чтобы нечаянно не вызвать ложные ассоциации.

Вот таким же сложным и долгим путём Андрей подходил к пониманию особенностей физического устройства биологического носителя – тела, в котором он некогда участвовал в санитарных экспедициях на Землю.

Оператор: А Вы себя кем ощущаете – землянином или инопланетянином?

Андрей: Нет, не землянином.

Оператор: А кем? Представителем какой общности? Что это за народ, раса?

Андрей: Ну, по ощущениям, вроде, как гуманоиды – человеческая раса, люди.

Оператор: Хорошо, сделаем небольшой мысленный эксперимент. Рядом с вами появляется зеркало, оно – справа. Вы поворачиваетесь направо, смотритесь в это зеркало и описываете всё, что в нём видите.

Андрей: Вижу скафандр со шлемом. Ранец. Оборудование там.

Оператор: Хорошо. Вы пока стоите перед зеркалом. Снимите с себя скафандр. Вот он лежит рядом с вами, вы остались без скафандра.

Андрей: …интересно! В зеркале какое-то животное мохнатое, напоминает не то волка, не то медведя. Прямоходящее. Лапы мохнатые. Когти, как у зверей.

Оператор: Как устроена ладонь?

Андрей: Ладонь – есть поверхность ладони. Кожица тёмная… Пальцев не то пять, не то шесть.

Оператор: Есть ли отстоящие от других пальцы?

Андрей: Нет, они так рядом идут аккуратненько.

Оператор: Большого пальца нет?

Андрей: Он есть, но он так особо не выделяется.

Оператор: Черты лица, форма головы какие?

Андрей: Как и было, не то волчара, не то медведь. Вроде, когда в скафандре был, сквозь маску что-то человеческое проглядывало. Мне казалось, что я человек, да. А вот когда снял, сразу моментально – животное, и ничего другого не вижу.

Оператор: Хорошо. Вы без скафандра. Вы понимаете, насколько для вас это вредно или, может быть, безболезненно находиться вот именно в той обстановке?

Андрей: Да привычно, не ощущаю никакой опасности, дискомфорта нет. Вот, одеваю скафандр, и снова вижу человеческое лицо.

Оператор: Хорошо, есть у скафандра съёмная перчатка?

Андрей: Есть.

Оператор: Снимите.

Андрей: Перчатку снимаю – лапа.

Ни Андрей, ни мы пока не понимали, с чем связаны эти метаморфозы. Поэтому на некоторое время отложили вопрос о внешнем виде, и оказалось, что не зря. Следующий этап в воспоминаниях Андрея был связан именно с очередной экспедицией на средневековую Землю. А то, что происходило после приземления, позволило ответить и на вопрос о странностях его внешнего вида.

Оператор: Были ли Вы раньше на Земле? Вы лично?

Андрей: Такое ощущение, что бывал, да. Причём бывал неоднократно. Вот мы сейчас прилетели, нас тут несколько – я смутно вижу их всех. Отчётливо вижу только спину командира – он идёт впереди. И ощущаю себя в человеческом облике. Причём это, как ни странно, все стали людьми.

Оператор: А вы понимаете, почему все стали людьми?

Андрей: Ну, потому что так положено здесь.

Оператор: Положено быть людьми?

Андрей: Да. Так нужно здесь… А, вот что! Мы принимаем ту форму, которая нужна.

Оператор: Каким образом устроено ваше тело, что вы способны менять форму? Что происходит, когда вы меняете форму?

Андрей: Не знаю даже, что происходит. Просто – раз, и форма появилась.

Оператор: Раз вы можете менять форму, то есть ли у вас какая-то собственная форма, присущая вам изначально? Ваша собственная форма?

Андрей: Наша форма – это свет.

Оператор: Тогда зачем вам был скафандр на той планете, откуда вы прилетели?

Андрей: Потому что мы там были в форме животных, и необходим был скафандр, иначе бы эти тела там не выжили.

Да, это был интересный поворот темы. Представьте себе, идёте вы по улице, навстречу вам идёт простой с виду человек, а на самом деле он – это мимикрировавший под форму землянина такой вот пришелец? Но, судя по рассказу Андрея, не далее, как в средневековой Европе вполне могло так быть…

Оператор: В какой момент вы приняли решение жить здесь, на Земле?

Андрей: Как-то в один прекрасный момент мне просто захотелось здесь остаться. Вот сейчас я явственно ощутил такое желание, что для меня это – родное, я здесь останусь. Мне надоело всё это, так сказать, прыжки туда-сюда. Хочу жить, как люди, вот! Это было шагом, не совсем логичным и не совсем правильным, с точки зрения жителя Ориона, потому что все мои товарищи, братья и сёстры, они это осудили. Им это не понравилось. С неодобрением, но они сказали: «Живи, как хочешь, это твои проблемы». Предупреждали, что тебе будет тяжело, ну, и так далее.

Оператор: Что вы сделали для того, чтобы остаться на Земле?

Андрей: Я просто принял форму человека. Я ощутил, что нужно… как это сказать, опуститься прямо до человека.

Оператор: А способность менять форму у Вас осталась?

Андрей: Нет.

Оператор: Как Вы сейчас относитесь к Вашему решению? Насколько правилен был Ваш выбор?

Андрей: Вот у меня сейчас мысль такая: «Выбор всегда правильный, потому что свободную волю никто не отменял».

Оператор: Знаете ли вы, какой срок вы хотите прожить на Земле?

Андрей: Я его уже практически прожил.

Оператор: И что планируете дальше?

Андрей: Я планирую вернуться домой.

Оператор: Ваше решение пройти сеанс регрессивного поиска – оно вам для чего-то нужно? Что оно может изменить в вас?

Андрей: Скорее, придаст уверенности в дальнейших событиях жизни.

Оператор: Хорошо. Как вы сейчас себя чувствуете?

Андрей: Прекрасно. Знаете, такое ощущение эйфории.

Оператор: Вы, наверное, не ожидали такого?

Андрей: Честно говоря, не ожидал.

На этом сеанс был закончен. Как обычно, после сеанса состоялась небольшая дополнительная беседа, в которой выяснилось, что увиденные сейчас образы Андрей никогда раньше не видел – ни во снах, ни в детских или взрослых фантазиях, ни в литературе или кинофильмах. Исключением был только один образ – той самой «хрени», которую он обнаружил на дне шахты, он приснился ему пару месяцев назад. Возможно, Андрей подсознательно уже был готов к тому, чтобы вспомнить своё прошлое, и ему нужен был только небольшой толчок, которым и стала наша с ним встреча.

Возможно, наша встреча была не последней, и нам ещё удастся узнать, каков был социальный строй в той цивилизации, к которой он некогда принадлежал, какова её роль в истории нашей планеты, и какие ещё разумные (или просто живые) сообщества приходилось им встречать в космосе.

А что наблюдение цивилизаций друг за другом имеет место быть, тому только в нашей практике есть ещё несколько подтверждений. Взять хотя бы воспоминания Татьяны о «разумном кузнечике». В один из моментов своих блужданий по горам это существо заметило явно техногенный предмет цилиндрической формы, сделанный, судя по блеску и цвету, из металла. Предмет этот не имел отношения к привычному для «кузнечика» миру и никогда до этого ему не встречался. У «кузнечика» появилось ощущение, что из предмета за ним наблюдают, но он, так ничего и не поняв, просто ускакал дальше.

Или такой рассказ, сделанный буквально на бегу. Рассказчица – совсем юная девушка, начинающий юрист, у которой на уме, кроме любви и карьеры, ничего пока и не было. Она явственно и чётко увидела себя в «летающей тарелке» в компании ещё нескольких таких же, как она, людей. Да, это были люди – красивые, хорошо сложённые, – но люди не с Земли. Приборы, находящиеся в этом корабле, были ей досконально известны, она великолепно понимала их назначение. Оператор попросил описать одежду. Рассказчица с закрытыми глазами осмотрела себя так, как если бы глаза были открыты, то есть она ощущала себя так, как если бы именно в это время была той самой инопланетянкой. И даже показала рукой на свою одежду – вот, мол, на мне скафандр, он серебристый, но материал – не ткань, а цельнолитое полотно, выполняющее защитную функцию для тела. Потом она показала рукой на приборы, встроенные в скафандр.

Сидя на стульчике в небольшой комнатушке служебного офиса, это юное создание рассказывало, как она – та, кем эта девушка себя в этот момент времени ощущала – укладывалась в спускаемую капсулу. В прозрачном куполе капсулы отражались помигивающие огоньки приборов. Капсула покинула пределы дисковидного летательного аппарата и стала снижаться. Девушка ощутила вибрацию капсулы – она проходила плотные слои атмосферы той планеты, за которой велось наблюдение.

Следующая картина, которая возникла перед её мысленным взором (несмотря на это, образы были яркие и чёткие) – она стоит на каком-то небольшом утёсе, а внизу – грандиозное пожарище, остатки планетарной катастрофы. Местами ещё пылают лавовые языки. Всё выжжено. Зачем же она прилетела сюда? Нужно было посмотреть, остались ли живые – но нет, никто не выжил.

Где находилась погибшая планета? Что было причиной катастрофы? Какое отношение к ней имели люди в «летающей тарелке»? Что её саму занесло потом на Землю? Тогда ответ на эти вопросы получить не удалось – слишком мало было времени на беседу. А потом следы этой девушки затерялись…

Неудачное бегство на Землю

Вернёмся к ТАТЬЯНЕ – к тому отрезку времени, когда она жила в человеческом теле, но на другой планете и в другой цивилизации. Наблюдая за ней в течение долгого времени и изучая склад её жизни, мы обнаружили интересную особенность. Её подсознание неоднократно в течение текущей жизни подбрасывало ей кусочки воспоминаний о глубоком прошлом. Они приходили каждый раз неожиданно, часто в виде необычных снов, неотличимых от реальности по яркости ощущений и непохожести ни на привычные дневные сюжеты жизни, ни на сюжеты обычных ночных снов. Каждый из них показывал какой-то очень важный момент из её предыдущих воплощений – важный для определения дальнейшего течения жизни, в том же самом воплощении или многие периоды времени спустя. Вот один из таких снов-видений, он приснился ей тогда, когда Татьяна ещё училась в пятом классе средней школы.

«После этого сна было ощущение влажной жути от реальности этого видения и невозможности соотнести его с чем-либо известным в посюсторонней жизни. Я вижу себя, как бы я была в теле мальчика лет десяти-двенадцати (это, к слову, о том, кем я себя в ином мире помню – мужчиной или женщиной. Чаще всё-таки женщиной, хотя тип личности – не стандартный женский, а как бы «общечеловеческий», т.е. это и не андрогин всё-таки.

Кстати, как-то случайно сказанула кому-то фразу, и только потом до меня дошло, что она отражает суть – а сказала я, что на определённом уровне развития человек перерастает свой пол, и вместо того, чтобы ощущать себя мужчиной или женщиной, чувствует себя просто человеком).

Так вот, у меня есть брат, ему примерно 18 лет. Мы живём в мире, который по общественному строю напоминает наше царско-боярское прошлое, век 17-18-й. Но это не Земля. Почему-то я в этом уверена.

Мы очень просто одеты, на нас что-то вроде холщовых брюк и рубах-разлетаек, обувь – самодельная. Это в норме вещей, наше сословие так и одевается. Мой брат – очень толковый парень, что-то вроде самоучки-конструктора. За эти его способности и знания его обласкал местный правитель, на которого он какое-то время работал.

Но у правителей бывают всякие настроения: за что-то мой брат попал в немилость, и ему грозит смертельная опасность. Соответственно, и мне тоже. Но жить-то хочется, и мы решаем бежать. Как бы пока обычный сюжет, да? Только вот бежать-то мы решаем… на другую планету.

Несмотря на, в общем-то, невысокий уровень развития бытовой техники, в этом мире есть отдельные технические находки, которые, конечно, доступны только избранным, но по своему уровню приближаются (а в чём-то и превышают) нашу современную земную космическую технику.

Мой брат по роду своей работы имел возможность сделать – не смейтесь – космический корабль (точнее, кораблик – маленький, но дееспособный). Я вижу во сне его, и, видимо, с уровня моего как-то проникающего в сон посюстороннего сознания он мне кажется немножко несерьёзным – сама капсула метра три диаметром, имеет шестиугольную форму, от неё отходит «хвост», в котором находится движущая установка. Принцип движения я или не понимала тогда, или не запомнила, но это что-то очень простое и эффективное.

Во сне вижу, что мы уже внутри, и должны взлететь с минуты на минуту, иначе наш побег будет обнаружен, и за нами начнут погоню. Я полностью доверяю моему брату (вообще, отношение у меня к нему такое тёплое – я его почти боготворю), и у меня только один вопрос – нам лететь несколько дней, а помещение маленькое, и я понимаю, что нам же воздуха не хватит…

Но он меня успокаивает, показывает на устройство типа большого стеклянного корыта, наполненного водой, а в ней – небольшие растения, на листьях у которых налипли серебристые пузырьки воздуха. Он мне объясняет, что эти растения очень активно выделяют кислород, и нам его хотя и впритык, но всё-таки хватит до места назначения.

Мне потом пришлось заглянуть в учебники – причём вперёд по курсу, и кажется, даже не в школьные, чтобы обнаружить, что подобный эффект даёт хлорелла, а в тот момент я этого просто не знала.

Да, так лететь-то куда? Недалеко от этой планеты была небольшая планета, малообитаемая и вполне пригодная для жизни. Я совершенно чётко помню ночное небо этого мира в ту ночь, когда мы с братом бежали из города, где находился осерчавший на нас правитель – эта планета в своём видимом размере гораздо крупнее нашей Луны, и были видны в небе ещё какие-то спутники, два или три, точно не помню, но уже гораздо более мелкие – в три-четыре наших Венеры видимым размером, и они, как я знала (знал!) были безжизненны. Чем закончилось это путешествие, я не помню – проснулась».

Татьяна оказалась очень удобным объектом для исследования. Ей самой было очень интересно познавать себя самоё таким образом, и она не жалела времени на сеансы регрессионного поиска. Мы сделали ей предложение, на которое она сразу же согласилась. Предложение было такое: попробовать уточнить детали события, часть которого некогда (уже почти сорок лет тому назад) приснилась ей.

Но получить нужный результат оказалось не так-то легко. Её подсознание, видимо, поставило блок именно на эту часть воспоминаний, и этот блок никак не удавалось снять (ещё раз напомню, что мы не пересиливаем волю человека, вводя его в жёсткий гипноз).

Почему эта блокировка была такой сильной, станет понятно из приведённого ниже диалога. Нам всё-таки удалось понять, что же тогда происходило, хотя вопрос о том, где, на каком небесном теле свершились такие события, пока остаётся открытым. Поняли только, что это было на какой-то из планет нашей Солнечной системы – в то время обитаемой.

Оператор: Вернёмся в сон, который может быть и не сон. Ты находишься в корабле вместе с братом – в корабле, напоминающем вирус с хвостом. Из иллюминатора видишь планету.

Татьяна: Нет, не из иллюминатора.

Оператор: Вы уже на корабле?

Татьяна: Нет, мы ещё пока около изгороди. Это граница какого-то домовладения. Но изгородь не каменная, а живая. Мы идём мимо него, пригибаясь, чтобы нас не заметили.

Оператор: А куда идём?

Татьяна: Я, в общем-то, особо и не знаю, меня ведут. Я просто следую за братом. Сооружение рядом, напоминает амбар или гараж…

Оператор: Подними голову, посмотри на небо. Что там видно?

Татьяна: Звёзды крупные.

Оператор: Созвездия не узнаваемые?

Татьяна: Я не понимаю этого. Мне кажется, что это просто набор белых ярких крупных точек. По ним как-то ориентируются те, кто знает, но я пока не понимаю.

Оператор: Прошло ещё полчаса.

Татьяна: Мы около этого сооружения, попали внутрь ограды. Там темно, как будто там никого нет, но мы всё равно настороже. Я здесь не была никогда, а брат здесь всё знает.

Оператор: Вы сейчас на улице?

Татьяна: Да.

Оператор: Что делает брат?

Татьяна: Он держит меня за руку, крепко. Мы продолжаем продвигаться куда-то, но медленно. С оглядкой, прислушиваемся. Он ищет… где этот аппарат. Такое ощущение, что он не совсем точно знает, где теперь его местоположение.

Оператор: Прошло ещё 20 минут.

Татьяна: По-моему, мы напоролись на охрану. Вижу какую-то яркую вспышку, и образы людей, которых я из-за этой вспышки не очень хорошо вижу. Сполохи яркого жёлто-красного света, и на их фоне нечёткие силуэты в остроконечных головных уборах. У меня чувство страха и ощущение безысходности. Я потеряла (потерял) руку брата и никак не мог нащупать её опять. Почему? Оказалось, что я уже отдалялся от этого места вверх. Ощущения, что я умер или меня убили, не было, боли тоже. Но теперь я понимаю, что меня действительно убили сразу же. В моей душе – жуткая ненависть к этим фигурам, которые куда-то уводили брата, и знание, что ему это так просто не сойдёт. Меня уже нет, я уже всё это вижу сверху. И уже ничем не могу помочь! Я знаю, что брату ещё предстоит мучиться. Ненавижу всё это!

Её ощущения были настолько яркие и болезненные, что на глазах непроизвольно выступили слёзы. Почему же во сне они с братом сумели попасть на борт космического аппарата, а сеанс регрессии показал совершенно иную картину, имевшую гораздо более травмирующий характер? Пока это не очень понятно. Можно только предположить, что пережитая в незапамятные времена душевная травма оказалась настолько сильной, что наложила отпечаток на дальнейшее существование Татьяны, и подсознательно она хотела бы представить, что события имели другой финал.

Связаны ли были эти события или нет, но многие последующие воплощения в физических телах Татьяна прожила одиночкой, без собственной семьи и без близких родственников. Видимо, боялась ещё раз оказаться в ситуации, связанной с необходимостью переживать болезненную потерю.

Видя такое состояние, оператор предложил прервать сеанс, но Татьяна отказалась. Она хотела хотя бы немного понять, что это было за общество. Дальнейшее погружение было уже отстранено от личных переживаний. Оно показало, что устройство этого общества отличалось от земного, хотя внешне его члены были такими же, как люди, и даже имели ярко выраженный славянский тип внешности.

Татьяна: Я не больно-то много передвигалась там. То ли это в силу возраста, потому что ещё маленький (Прим. – это не опечатка, она действительно в этот момент говорила от имени мальчика), то ли вообще жизнь была тогда ограниченная в передвижении. Достаточно простой быт. Здания, которые я вижу – они не деревянные, а каменные или кирпичные, аккуратно сделанные. Индивидуального жилья не так много. Достаточно много зелени. Здания, в которых живут люди – они как-то по династиям, по родам, что ли… По кланам, вот!

Оператор: Интересно было бы посмотреть на форму города. Как улицы – радиально расходятся, или параллельны?

Татьяна: Радиально из центра, но центра как такового нет. То есть центральной площади нет. У них какая-то штучная работа принята – я имею в виду наполнение зданий бытовыми предметами. Вот у нас микроволновку придумали, и в каждой семье она есть. А там более простой быт, но в то же время сочетается с очень высокими достижениями в творчестве и технике. Но это уникальные разработки, скажем так. Даже принципиально разные, как продукт творчества. Они почему-то не считают нужным их тиражировать, то ли в силу мировоззрения, то ли религиозных убеждений. Вот придумал кто-то что-то, и пользуется либо сам, либо тот пользуется, по чьему заказу это было сделано. Но не тиражируют.

Оператор: Здесь присутствует какая-либо магия?

Татьяна: Нет, это интеллект, но какой-то своеобразный – на принципе озарения основан.

Оператор: Давай опишем какой-нибудь обыкновенный предмет, скажем, ложку. Неужели у всех разные ложки?

Татьяна: Нет, это то, на что они даже внимания не обращают. Это естественная составляющая быта.

Оператор: Тогда про какие вещи ты говоришь?

Татьяна: У них очень мало вещей. Есть, спать, сидеть, лежать они могут на одной простой лавке. На то, что является повседневным, они даже внимания не обращают – ну, миска и миска… Причём миски преимущественно или деревянные, или керамика. Но у них есть такие вот «левши»-гении. Это очень ценится, хотя они и не являются привилегированной кастой. Их ценят, как сказать… как очень удобный предмет. Если такой человек не принадлежит к привилегированному сословию, то он будет оставаться не то чтобы собственностью чьей-то, но всё равно свободы у него не будет. Они считают, что такой дар надо использовать, а право использовать принадлежит не тому, кто одарён, а тому, кто владеет этим одарённым человеком.

Оператор: Мне не совсем понятно, как они делают эти корабли.

Татьяна: Это как раз на уровне вот такого озарения. У них не один человек умеет этим пользоваться, создание межпланетных кораблей является видом деятельности для разных людей, но эти люди очень сильно разграничены друг от друга.

Оператор: Это они сами придумали, или это им досталось от пришельцев?

Татьяна: Никто не знает. Они хранят это всё в строжайшем секрете.

Оператор: А брат откуда узнал об этом аппарате?

Татьяна: Он мне никогда не говорил. Хотя нет, намекал, потому что я знаю, чем он занимается. Я очень горжусь им за это. Но, естественно, я не понимаю, что именно он делает. Точнее, «что» – понимаю, а как он это делает – не знаю. Мы с ним очень дружим, и как раз поэтому я знаю, чем он занимается. Потому что иначе бы он мне этого не сказал. А дружим почему – то ли нас забрали из семьи, то ли у нас нет семьи, но как-то так получилось, что мы с ним вдвоём. Поэтому я и не могу точно понять, что это за голубая планета на небосводе, но меня она очень притягивает. Когда она появляется на небосводе, я всё время смотрю и любуюсь на неё. И знаю, что там есть жизнь. Цветовая гамма той планеты, где мы жили с братом, она более тёмная – тёмная зелень и много фиолетового. А та, которую я вижу на небе, она комфортное чувство вызывает.

Оператор: Какого она цвета?

Татьяна: Светло-зелёная, с голубым, белым. На Землю похожа. Почему-то легче на ней. У меня ощущение, что на фиолетовой планете не то солнца нет, не то по другой причине темно. Вот! Пелена, дымка над планетой, как туман. Она периодически образуется и закрывает свет. Это в атмосфере – аэрозоль, который рассеивает свет. Он почему-то появляется только там, где светло.

Если это, действительно, была планета Солнечной системы, то что с ней случилось потом? Ведь сейчас, как нам известно, кроме Земли, здесь нет других обитаемых планет. Может быть, это был тот самый мифический Фаэтон, в результате разрушения которого образовался пояс астероидов? Или Марс, который некогда был живой планетой, и этому находится всё больше доказательств? Пока на это нет ответа. Но даже современный уровень знаний о ближайшем космосе подтверждает, что описанные выше события вполне могли быть в действительности.

Когда человечество по-настоящему выйдет в космос, оно наверняка обнаружит иные живые или даже разумные общности, живущие на других объектах космического пространства. И перед участниками космических экспедиций неизбежно встанет проблема контакта, или межцивилизационной дипломатии.

Даже здесь, на привычной и обжитой Земле, и то не всегда легко найти общий язык с соседями по планете. И на порядок сложнее будет это сделать в случаях, когда не только место проживания, но и культура, и биологическое устройство будут кардинально отличаться от человеческих. Однако наш опыт показывает, что непреодолимых препятствий здесь нет. Даже сейчас человек, хотя бы частично, может понять, как чувствует и думает существо, по-иному устроенное и ничуть не похожее на него самого.

И есть рассказы регрессантов, которые показывают, что когда-то и где-то существовали технологии, позволяющие осуществить проникновение в образ мыслей иных существ. Эта память – поскольку она всё равно уже хранится хоть у каких-то представителей рода человеческого, рано или поздно позволит воссоздать эти технологии и применить их.

Быть это может, например, вот так.

ЧП на инопланетной базе

История АНТОНА.

Оператор: Опиши место, где ты сейчас находишься.

Антон: Это некое небесное тело – колония нашей планеты. На этом небесном теле расположена техническая станция, что-то вроде малого космопорта, который обслуживает добычу каких-то полезных ископаемых. Обычная рутинная работа. Слетали, загрузились, привезли, выгрузились. Я одна из пилотов, самая молодая, так как здесь нахожусь года два или три, и появилась здесь сразу после обучения. Мой руководитель по званию что-то вроде капитана.

Оператор: Ты – женщина?

Антон: Как ни странно, да. И я совершенно естественно чувствую себя в женском теле. Вот сейчас я возвращаюсь после очередного рейса, а мне сообщают, что капитан пропал. Отправился в рейс, немного изменил маршрут, и в какой-то момент времени просто исчез из поля зрения (в смысле, поля зрения радаров или чего там ещё). Обыскали всё, но не нашли никого и ничего. Естественно, в коллективе, наряду с беспокойством за жизнь командира, ещё и вопрос – что же всё-таки произошло? Я, обессиленная после очередного этапа поисков, добираюсь до дома и моментально проваливаюсь в сон. Мне снится он, и я вижу, что он в каком-то подземелье, ему очень плохо. И дальше в моём сознании возникает полная картина его исчезновения.

Оператор: Опиши эту картину как можно подробнее.

Антон: Я вижу, что его модуль…

Оператор: Модуль – это что?

Антон: Это аппарат, на котором мы летаем, он шаровидный, диаметром метра четыре. Очень удобная штука и простая в управлении. Так вот, он попал в зону притяжения некого канала (как будто это подпространственный или гиперпространственный туннель), который был создан иной цивилизацией и за давностью лет заброшен, хотя и оставался в рабочем состоянии.

Я понимаю (в том сне), что такие туннели связывают между собой обитаемые миры, находящиеся в одном и том же пространстве, но на огромных расстояниях друг от друга, и обеспечивают более быстрое попадание из одного мира в другой (такое своеобразное «космическое метро»), а создатели туннелей то ли использовали как-то обитателей этих миров, то ли наблюдали за их развитием…

Понимаю, что к этим туннелям нужно приближаться практически на нулевой скорости, потому что они затягивают в себя с ускорением, и если тело имело скорость, то оно в туннеле получает дополнительное ускорение. А выход из туннеля расположен достаточно близко к поверхности иного небесного тела, поэтому можно не успеть сориентироваться и затормозить. Что и произошло с нашим капитаном – авария.

Оператор: То есть это всё ты видишь во сне?

Антон: Именно так. Далее, опять же во сне, перед моими глазами разворачивается пейзаж этого небесного тела. Оно довольно мрачное, с нашей точки зрения, то есть нет такого яркого солнца, лёгкий сумрак, растительность и почва в буровато-фиолетово-серых тонах. Я, как бы пролетая сознанием по пути, по которому шёл корабль нашего капитана, вижу архитектуру поселения (вроде, это даже столица этой цивилизации), вижу, где он врезался в поверхность и разбился, вижу представителей этой цивилизации, напоминающих человекоподобных муравьев.

Но они – это не аналог пресловутых «серых человечков», они даже внешне не похожи. Потом вижу, что он от удара потерял сознание, а его (непонятное чудовище, с точки зрения этих человекомуравьев) накачали обездвиживающим ядом.

Оператор: Как это – накачали? Что за яд?

Антон: Это тоже я понимаю как бы во сне, но откуда у меня эта информация – я не знаю. У них как бы есть специальные особи, которые, кусая, вводят в организм укушенного это самое обездвиживающее вещество, и на этом у них построена система исполнения наказаний по отношению к провинившимся членам общества. Наказанных потом помещают в подземные… как бы сказать, тюрьмы, что ли. Я чётко вижу путь, по которому я могу попасть в ту камеру, куда поместили его, но при этом понимаю, что незаметно мне туда попасть не удастся, т.е. нужно обеспечить безопасный отход. И тут уже вскакиваю на кровати, и понимаю, что я увидела именно то и так, как есть на самом деле.

Оператор: Что происходит дальше?

Антон: Остальные не понимают, что со мной происходит, им, наверно, кажется, что у меня «не все дома»… А я прихватываю по пути два парализатора…

Оператор: Что это такое? Опиши.

Антон: Что-то типа нелетального оружия. Принцип действия такой – он выстреливает синтетическое вещество, которое, попадая на объект, моментально застывает в виде тонкой твёрдой плёнки, которая вклеивает объект в себя намертво, но при этом пропускает кислород, то есть даёт возможность дышать (какая-то структура у него пористая, что ли…), и примерно через полчаса распадается без остатка. То есть, это такое гуманное средство обеспечить безопасность.

Делая всё именно так, как мне привиделось во сне, я забираю капитана, доставляю его на базу, потом медпалата, реабилитация.

Эти «муравьи», конечно, были в панике… Наши – тоже. Шутка ли, обнаружена иная цивилизация, да ещё и, кажется, достаточно разумная.

Оператор: Что происходит дальше?

Антон: Кажется, несколько дней прошло. Сообщили в центр (на нашу планету) об этом ЧП. И нас (меня и его), как имевших опыт непосредственного общения с иной цивилизацией, приглашают пройти некую процедуру, которая призвана, во-первых, обезвредить психологическую травму, а во-вторых, получить информацию о человекомуравьях, как говорится, из первых уст.

Оператор: Опиши эту процедуру насколько можешь подробно.

Антон: Постараюсь. Так, процедура напоминает погружение в гипноз, но приборным методом, люди тут выступают только в роли наблюдателей. Человек входит в изменённое состояние сознания, но при этом, в отличие от гипноза, осознание происходящего сохраняется полностью. Вы знаете, это очень напоминает процедуру, которой мы с вами сейчас занимаемся, только там была куча каких-то датчиков и система фиксации состояния испытуемого, или, скорее, расшифровки его физиологического состояния.

Естественно, опыт командира более травмирующий, поэтому его эта процедура не очень вдохновляет. А у меня, неожиданно для меня, открывается интерес, и вот почему. Я не только в этом состоянии могу до мелочей описать свои ощущения и впечатления от этих существ, но и, как бы вжившись в их образы, представив, что я – это кто-то из них, понять их суть.

Оператор: Раз ты мог это сделать там, то ты и сейчас можешь описать свои впечатления от этих существ. Попробуй это сделать.

Антон: Да, я это хорошо помню. Ощущение от их общества: не так много личной свободы, не так много творчества, как у нас, общество более ориентировано на выполнение физиологических потребностей, хотя разум имеется, и он довольно неплохой с той точки зрения, что у них есть даже некоторые технологические изобретения – какая-то часть из них связана с вооружением типа «земля-воздух».

Правда, зачем им оно, не понимаю, так как мне представляется вся эта планета, как единое государство без внутренних агрессоров. Возникает слабая догадка, что они разрабатывали систему защиты от тех, кто сделал подпространственные туннели, потому что воспринимали их, как опасных для себя.

Мало эмоций, практически нет искусства. В чём-то их жизнь, действительно, напоминает хорошо отлаженную жизнь в муравейнике.

Оператор: Это был один такой сеанс?

Антон: Нет, несколько. За один была бы слишком большая нагрузка на психику. Во время одного из сеансов я попросила (или попросил – даже не знаю, как правильнее сейчас говорить…)

Оператор: Говори от имени той женщины, которой ты тогда был.

Антон: Вот, чтобы мне дали попробовать почувствовать себя одним из них. Это было очень интересное ощущение, так как я, с одной стороны, сумела воспроизвести звуки их речи (это, как бы точнее сказать, в сознании воспроизвести, потому что этого набора писков, щелканий и ещё каких-то довольно сносно мелодически звучащих звуков я ни в жизнь не сумею воспроизвести будучи в здравом уме и тем языком, который у меня есть сейчас). А с другой стороны, я почти синхронно переводила их смысл, то есть я его понимала.

Оператор: Можешь повторить хоть что-то?

Антон: Нет, наверное, нет. Я их не запоминала, да и не сосредотачивалась на смысле. Для меня тогда было важнее ощущение себя одновременно ещё каким-то существом.

Вот какая деталь запомнилась четко – я не сразу поняла, что за световые разноцветные волны, исходящие от них, я вижу. Потому что, когда я там была, на их планете, я никакого свечения вокруг них не видела – просто серо-синеватые напуганные и взбудораженные вторжением существа. И только потом до меня дошло (как бы в ходе сеанса), что я вижу то, что видят они, а они видят… запах. У них есть специальные железы на выростах на голове, которые источают запах, но они эти волны запаха видят так, как мы видим свет. И для них этот «цветной запах» служит дополнением звуковой речи.

Действительно, получилось, что Антон описал примерно такую же психотехнику. И к нему она была применена дважды – сейчас на Земле и некогда ранее на другой планете, как бы фантастично это ни звучало.

Стоит отметить, что нашим клиентам в состоянии регрессивного поиска приходилось испытывать различные типы общения. Иногда общение происходит с помощью обычной речи (хотя у регрессанта и может возникнуть понимание того, что язык ему не знаком в текущей жизни, но в состоянии транса он каким-то образом понимает значение произносимых слов). Иногда общение словесно-образное или словесно-телепатическое (Евгений: «Он говорит что-то, непонятное мне, а я получаю ответ в виде образа. Мне надо просто найти аналогию тому, что я вижу»). А по рассказу Антона можно составить представление, скажем так, словесно-обонятельном типе.

Дом, который всё умеет сам

Регрессионные воспоминания Антона позволяют нам вернутся к заданной теме – воспоминаниях наших с вами сограждан о наблюдениях за иными живыми общностями, в которых некогда они принимали участие. Поэтому продолжим.

Иногда на такие сюжеты попадаешь случайно. В сеансе регрессионного поиска оператор может предложить регрессанту вернуться в прошлое на некий чётко установленный период времени – на пятьсот лет, тысячу лет и т.д. Мысленно будучи в заданной временной точке, человек может оказаться как в воплощённом состоянии, так и в развоплощённом, а где именно – заранее это неизвестно. Поэтому оператор предлагает клиенту сосредоточиться на образах, которые возникают перед его мысленным взором.

Надо ещё сказать, что задаваемая временная точка часто несколько условна – не всегда человек оказывается в моменте времени, отстоящем от настоящей минуты, скажем, ровно на тысячу лет, и ни секундой больше или меньше. Иногда, если близко к заданной точке на линии времени находится какое-то значимое для личности событие, то подсознание человека подводит его именно к этому событию. В общем-то, пока и не столь важно, тысячу или, скажем, тысячу десять лет и три дня прошло с этого момента. Важен принцип.

Так вот, с осмотра образов начался ещё один удивительный сюжет.

Татьяна: …это что-то такое, что вообще человеческим языком описать сложно. Во-первых, очень большое столпотворение кого-то. Это живое, это живущее, но оно какое-то… не такое. Это отдельные особи, их много, я пока не могу их образ точно рассмотреть. Это их место жительства. Они пешеходные, скажем так, то есть они ходят по земле, у них есть твёрдая опора под ногами. Напоминают мышей в норе – не по внешнему виду, а по типу отношений – и перелезут друг через друга, и прижмутся друг к другу. Очень тесные физические контакты между ними. Или это из-за столпотворения? Они разные, отличаются друг от друга. Их небольшое количество в этой группе – можно считать сотнями, скорее всего. Парадоксальное ощущение, что они почкуются.

Оператор: Ты – одна из них?

Татьяна: Нет, я вижу себя человеком. Не сказать, что они меня воспринимают, как чужую, а, может быть, они даже не понимают, что я – это другое.

Оператор: Опишите место, где находитесь вы и эти существа.

Татьяна: Ощущения своеобразные, непривычные. Светила или вообще нет, или это сумерки. Я не могу понять, что там за освещение. Во-первых, свет какой-то серовато-сиреневато-зеленоватый, во-вторых, он – это даже не свет, это ощущение окружающего пространства – это как бы просто воздух такой. Растительности нет. Хотя, может быть, её именно в этом месте нет. Ощущение того места – как бы ощущение замкнутого пространства, может, это атмосфера чем-то ограничена.

Оператор: Орудия труда или приспособления какие-то есть?

Татьяна: У них или у меня?

Оператор: У вас.

Татьяна: Оружия нет. Орудия труда каким-то образом встроены в одежду. Это приборы. Отношение к этой колонии у меня спокойное, как к равноценной форме жизни, но я понимаю, что у нас с ними не может быть полноценного контакта, потому что они – другие. У меня даже ощущение, что они не понимают, кто я и что я. Что они меня, может быть, даже не замечают.

Оператор: Энергию откуда они берут, вот эти существа?

Татьяна: Осмос – всасывают из окружающей среды. Их размер примерно сопоставим с моим, но формы совершенно другие. Я их различаю, как разных особей, но не всегда могу определить, кто есть кто. То есть сказать, что вот эта особь – Вася, а вот эта – Петя, не могу.

Оператор: Вы здесь как наблюдатель?

Татьяна: Да, даже как терапевт в какой-то мере. Элемент помощи чувствуется – с моей стороны в их адрес, а не просто отстранённое наблюдение. Это обычная работа.

Оператор: Пребывание там определяется вашей волей? Или вас направили?

Татьяна: Вопрос о воле не стоит. Это просто надо так. Мов пребывание там – это, наверное, комплексное наблюдение.

Оператор: Вы о них только сейчас узнали?

Татьяна: Это недавнее открытие. Может быть, они поэтому ещё и не поняли, что мы – чужие. И вообще такое ощущение, что это живое, но не сознательное. Или, может быть, на таком уровне сознания, который ещё от животного мало отличим. У них какой-то специфический тип существования, но с чем его сравнить-то?

Интереса к чему-то постороннему у них мало. По внешности – это как бы надутый слоник, сидящий на заднице, или ещё похож на серо-сине-зелёного кожаного снеговика из многих шариков. Органы восприятия у них интересные: кожный покров воспринимает что-то вроде тактильных ощущений, есть немножко ощущения запахов, ощущение зрения – специфическое, как будто бы кожей свет воспринимают.

Оператор: Где это всё находится?

Татьяна: Далеко. Нас сюда доставил какой-то транспорт. Кроме меня, там ещё люди есть, может, больше ста человек, потому что таких колоний – несколько. Мы, люди, специально сюда пришли.

Оператор: Откуда?

Татьяна: Оттуда, где живём.

Оператор: Давайте вернёмся туда, где живём.

Татьяна: Легко сказать, вернёмся!

Оператор: А что здесь такого? Вот есть транспорт…

Татьяна: Он по форме напоминает плоский овал. Как-то мы интересно называли этот наш визит – что-то типа «понаблюдать за муравейником» или «за сусликами», какое-то несерьёзное отношение. Возникает ощущение лёгких и быстрых челночных переходов, без длительных сборов. Внутри транспорта – люди, он заполнен, не порожняком ж его гонять. Я моих попутчиков вижу как людей, точно как людей. Тип славянский.

Оператор: Есть ли друзья среди них?

Татьяна: Есть друзья, есть просто знакомые… Двое или трое молодых людей – мы с ними в особо приятельских отношениях, переговариваемся по дороге. Дорога недолгая, занимает несколько часов, хотя у нас и у «сусликов» разные звёздные системы. Наверное, поэтому там только сидячие места, в этом транспорте. Мы не спим, мы сидим расслабленные, но это не анабиоз. Ощущение, что мы работаем единой командой, с кем-то ближе, с кем-то дальше, собственно, как и в любом коллективе.

Оператор: А кого отбирают для этой работы? Нужна ли специальная подготовка?

Татьяна: Для этой работы набирали тех, кто занимается именно вот этим вот делом. Вертится что-то на языке, но не могу сказать, как там это дело называется. Это не поиск, поиском занимаются другие, а мы делаем как бы первоначальное наблюдение.

Оператор: Чем вы пользуетесь? Есть ли таблицы, классификация?

Татьяна: Нельзя классифицировать то, что ещё не знаешь. Ещё не так много материала, чтобы можно было классифицировать.

Оператор: В аппарате этом вы сидите? Стало быть, есть сила тяжести? Есть ли освещение?

Татьяна: Ну, не плаваем под потолком, это уж точно. Освещение спокойное и разлитое, не вижу источников света.

Оператор: Есть ли средства контроля за передвижением?

Татьяна: Это как? Нет, это не входит в наши обязанности, мы же пассажиры. Кресла – «дутики», но не массивные, лёгкий светлый материал. Спинки очень высокие, в них на спинках сверху какие-то приборы. Это не просто седалища, они технически оснащены. Возможно, это для контроля за состоянием организма. Аналоги в нашем языке вряд ли найдёшь.

И снова возникла та же самая проблема. Татьяна отлично видела приборы, место их расположения, знала, для чего они предназначены. Но описать принцип действия не могла. Собственно, так происходит почти всегда – в отношении описываемых технических устройств регрессанты могут детально описать внешний вид и эффект от их действия, но не принципы, на которых они работают, и не техническое устройство. Тогда, в прошлом, они не задумывались об их устройстве, а просто использовали, как и мы сейчас используем телевизоры, микроволновые печи и прочие предметы нашего быта.

Оператор: Каким образом вы узнаёте, что прибыли? Кто или что разрешает вам встать с кресла?

Татьяна: Просто открывается выход. Мы выходим и оказываемся в одном из помещений большого комплекса. Всё сделано из интересного материала – это не металл, а органика, он не холодный. Так, мы идём по коридору. Что, мы сразу выходим? Нет, мы должны посетить другое помещение, и там оставить то, что на нас надето, потому что оно одето специально для таких путешествий.

Оператор: А информацию, которую вы получили при наблюдении, что с ней делаете?

Татьяна: Она в текущем порядке передаётся. Мы по мере наблюдения обмениваемся информацией и друг с другом, и с каким-то центром, который там у нас присутствует. Никаких отчётов о командировках, там, конечно, нет. Так, оставляем одежду. Она наша, потому что она приспособлена под каждого из нас, но мы её оставляем там на хранение до очередной потребности . Под ней такие… как бы трико, это лёгкая повседневная одежда. Она удобная, мягкая, комфортная к коже, и под спецодежду нужно обязательно одевать что-то в таком духе. Кажется, могут быть и другие варианты одежды. Во всяком случае, нет ощущения униформы.

Оператор: Вы женщина или мужчина?

Татьяна: Я – женщина. Есть и мужчины.

Оператор: Есть ли существа других полов, не мужчины и не женщины?

Татьяна: (смеётся) Да нет, с этим всё в порядке. Мы расходимся по домам отдыхать. Прощаемся друг с другом. Там, по крайней мере, в этом месте нет ощущения жёстких дорог – только тропинки.

Оператор: Тем не менее, мы добираемся до дома. Это не так далеко, я так полагаю?

Татьяна: Да. Нет многоэтажных домов, есть индивидуальное жилье. Дом – это исключительно мой дом, он под меня приспособлен, он не перегружен ничем, он просто для отдыха, для комфорта.

Оператор: Как вы входите в этот дом?

Татьяна: Интересно, дверь не открывается, а как бы пропадает. То есть я нажимаю на какое-то место, участок этой двери, и просто вхожу в образовавшийся проём. Место, куда нужно нажать, оно чем-то отличается от стены. Стена из такого же искусственного материала, как и посадочный комплекс, цвет её – тёмно-молочный.

Мой дом немного приподнят над землёй. Есть опоры, но я конструкцию не совсем хорошо вижу.

Внутри мы только спим и отдыхаем. Не так, как в наших квартирах, где всё перегружено мебелью, информацией, книгами, посудой, – там всё, что связано с душой, сердцем и головой – это всё в каких-то других местах делается, а дом исключительно для отдыха. Хотя я знаю, что именно из дома есть очень лёгкий доступ к информации. Он вообще интеллектуален, как-то так…

Очень светло внутри, как будто бы он свет пропускает. Очень большие окна. Вот интересно – снаружи он как будто непрозрачный, а внутрь заходишь и видишь здоровенное окно, которое совершенно прозрачное. Ощущения полной безопасности, всё совершенно комфортно и привычно.

Оператор: Есть ли вода внутри?

Татьяна: Нет канализации, но воду можно получить. Как будто через стены дома проходит капиллярная система, она работает на принципе осмоса. Для чего? Попить… Так, для мелких нужд.

Оператор: А как удаляются отходы жизнедеятельности?

Татьяна: Материал, из которого сделана домашняя обстановка и одежда, так устроен, что он перерабатывает все выделения организма. Дома мы только спим или занимаемся чем-то, для чего нужно одиночество. А отдых – для него я могу куда-то пойти, поехать, пообщаться с кем-то, то есть это коллективное времяпровождение и не связано с домашней обстановкой. Однако я знаю, что есть что-то типа наших гостиниц. То есть я не обязательно могу домой возвращаться, могу и где-то переночевать.

Оператор: То есть ночь и день есть. Светило какое?

Татьяна: Более белое, чем Солнце, и менее крупное, мне почему-то так кажется. Вот над тем местом, где я нахожусь, оно почти по вертикали перемещается. Эклиптика вертикально расположена. Планета в сравнении с Землёй будто бы немного больше, но сравнить сложно. Она более плоская, без гор. Моря – или я их не вижу, или они более мелкие и маленькие…

Сравнишь такой суперустроенный быт и нашу повседневную действительность с отключениями то горячей, то холодной, а то и обоих вод сразу, с боковыми местами в плацкарте у туалета, и поневоле хочется что-то изменить…

Важно отметить вот что. Люди, которые воспринимают себя как потомков светлой высокорослой расы, идентичной современному человечеству, они все без исключения рассказывали, что их сообщество было основано на партнёрских отношениях между людьми. Их общество (точнее, общества, потому что таких обществ было не одно) делилось на профессиональные группы по видам занятий (условно говоря, путешественники, защитники, те, кто обеспечивал питанием и проч.). Однако, жёсткое закрепление субъекта за профессиональной группой отсутствовало.

В зависимости от склонностей и способностей каждого человека могла происходить смена вида деятельности в любое время на протяжении жизни. Могла иметь место и полифункциональность. Так, Евгений (точнее, человек, которым он являлся в прошлом времени) в силу имевшихся у него тогда интеллектуальных и психофизиологических способностей сменил профессию и вместо земледельца стал учителем. Сделано это было исключительно по его доброй воле, т.е. он мог и отказаться.

Для светлокожих антропоморфных рас характерен партнёрский тип отношений. Понимая, что тот или иной субъект занимает более высокое положение внутри подгруппы, другие субъекты относятся к нему как к товарищу или брату, но не как к господину или начальнику. То есть, авторитарность в таких обществах отсутствует.

Характерно, что такой же тип социального поведения и восприятия своего окружения присущ этим людям и сейчас.

Вообще, способ организации общества у белых человекоподобных рас основан не на управлении по искусственно придуманным законам, а на основе природосообразия: они понимают, к каким последствиям для природы может привести то или иное действие, и свою деятельность основывают именно исходя из этого понимания. Видимо, потому и способ расширения занимаемого пространства для таких рас – в том числе и способ колонизации Земли – более мягкий, основанный на достижении взаимопонимания и постепенной ассимиляции, а не на жёстком подчинении уже проживающих существ.

Кстати, приведённое выше описание дома, непрозрачного снаружи и прозрачного внутри, интересным образом пересекается с другим сюжетом, полученным совершенно от другого человека. Раньше мы только упомянули о Сергее, наблюдавшем встречу аборигенов нашего Севера с пилотами дисковидного аппарата. Аппарат, который доставил пришельцев на нашу планету, имел такое же устройство. Он был непрозрачный снаружи, но открывал полный обзор местности для тех, кто находился внутри. Воспоминания же Сергея достойны того, чтобы рассказать о них подробнее.

Я видел, как пришельцы передали «Веды» землянам

СЕРГЕЙ. Его возраст – сорок «с хвостиком», он хороший технический специалист, семейно вполне устроен, имеет широкий спектр интересов без особых акцентов на каких-либо темах. Причина, которая привела его на сеанс регрессии – простое любопытство. Причём, поначалу он вполне открыто выражал свой скепсис в отношении возможностей применяемого метода.

Первая картина, которая возникла перед его мысленным взором – первозданная природа средней полосы России, неширокая, но достаточно глубокая река с очень чистой водой. На берегу реки – мостки, около них полуистлевшие рыбацкие снасти. У мостков кого-то ждала кучка людей, одетых в простую одежду из грубой льняной ткани, не белой, но и не совсем чтобы серой. Примерно так неокрашенный лён выгорает под солнечным светом.

Люди белокурые, высокие. У реки двое мужчин – постарше и помоложе, чуть подальше – женщина и дети. Дети играют, шумят. Женщина занимается какими-то растениями, похожими на крапиву (возможно, это была конопля, из которой некогда делали очень хорошее волокно для бытовых целей). Мужики разговаривают. У мостков лодок нет. Лето. Полдень.

Сергей: Они кого-то ждут. Ну, правильно, они лодку и ждут. Вот она, показалась издалека. Странно – в лодке не рыбаки и не торговцы. Это воины.

Оператор: Почему ты решил, что это воины?

Сергей: У них круглые деревянные щиты, окованы медью (как обруч), и в центре медный пятак большой. Щиты висят на лодках, а они гребут. Ещё доспехи, кольчуги.

Оператор: Из чего мечи?

Сергей: Не вижу, они в ножнах. Но, видать, железо, потому что кольчуги и латы металлические. Лица спокойные, но натруженные, уставшие. Они куда-то плавали, ходили, вернее, вверх по течению. Безрадостные все, но и не печальные. Лодку к мосткам привязывают. Теперь все сошли на берег и пошли в лес. Дети притихли, не шумят. Ни лошадей, ни повозок, они всё несут на себе. То есть, явно не за добычей ходили. Идут небыстро, спокойно. Но почему нет лошадей? А, здесь через лес недалеко городище – деревянные красивые постройки, дома обыкновенные, как и сейчас, только немного по-другому сделанные. На окнах стекло, нет, орголит… Нет, не орголит, а очень похоже на плексиглас – матовое чуть-чуть, не совсем прозрачное.

Вот такие детали очень важны в анализе рассказа регрессанта. Сергей никак не мог подобрать подходящее сравнение материалу, которым были закрыты окна. Дело в том, что в некоторых местностях для остекления использовали природный листовой минерал – слюду, но Сергей этого не знал.

Сергей: Интересно, крыши там – не черепица, но похоже на неё: из дерева выпиленные досочки. Очень красиво.

Это ещё одна деталь, которая показывает непридуманность увиденной картины. В некоторых местностях России крыши, действительно, покрывались деревянной черепицей, для изготовления которой применялась осина – она не гнила под дождем и делала такое сооружение почти вечным. Правда, в силу трудоёмкости изготовления эта технология применялась нечасто, а потом и вообще была забыта.

Сергей: Такое ощущение, что они понимают друг друга, не разговаривая. Смотрят, кивают, пару фраз скажут – и всё.

Оператор: Встань возле тех, кто разговаривает, и услышь эти пару фраз.

Сергей: Ходили зазря. Опоздали. А, вот! Всё, понял. Ходили на печенегов, они нападали на соседнее городище, выше по реке. Опоздали, то есть городище разграбили и людей забрали в плен. Поздно пришли, поэтому все печальные. То есть, это одно племя, но разные поселения. Нет у них главных, вождя. Вождя вообще нет, здесь есть у них старец, но он не вождь – красивый, седой, в белой одежде. Хранитель традиций, знаний. Ведун. Он всё знает – законы, уклад. Он не руководит, но все обращаются к нему.

В этом обществе знания хранились и передавались по наследству. Традиция таким образом передавать информацию из поколения в поколение была заложена существами, которых считали человеко-богами. Хотя и письменные источники информации тоже были. Во всяком случае, Сергей узнал о существовании неких книг, числом тридцать шесть, написанных на тончайшей бумаге. Каждая из них содержала сведения на отдельную тему. Например, «Книга времён» описывала, как начиналась история и как всё закончится. Часть книг находились в доме у Хранителя.

К сожалению, более подробную информацию из этих книг Сергей получить не сумел. Видимо, он не входил в число немногих посвящённых, которым был открыт полный доступ к тем знаниям.

Однако, как показало дельнейшее погружение в более древние временные пласты, некогда Сергей являлся свидетелем процесса передачи этих книг предкам нынешнего Хранителя.

Оператор: Кто кому передаёт?

Сергей: Какие-то высокие красивые люди передают людям, внешне похожим на этого красивого старца. Слушай, да это не совсем земляне! Они одеты не так. У них костюмы серебристые облегающие. Не просто как трико, а с карманами, какими-то застёжками, деталями, назначение которых я не знаю. Высокие, красивые, стройные, у них совершенно правильные фигуры. Удивительные лица – чистые, светлые, голубоглазые.

Оператор: А где это происходит?

Сергей: На берегу моря. Видать, северное море, потому что довольно-таки прохладно.

Оператор: Вот эти, высокие люди – у них есть имена?

Сергей: Наверное. Но я не знаю. Они друг другу говорят «Вы». «Вы» и «мы».

Оператор: Знаешь ли ты вот что? Те, кто в серебристых костюмах, как сюда попали?

Сергей: А сзади них корабль стоит. Похож на «летающую тарелку» – немного не такую, как показывают по телевизору.

Оператор: В чём отличие?

Сергей: У неё есть антенны дугообразные, как усики у насекомых, с маленькими шариками на конце, и есть вход и выход – люк, трап. Она очень, очень большая. Можно сравнить с огромным лайнером, кораблём.

(Примечание: тип НЛО, имеющий такие признаки, достаточно редко встречается. Сергей, который уфологией не интересуется принципиально, вряд ли мог получить из обычных источников описание такого аппарата.)

Оператор: Давай внутрь войдём.

Сергей: Туда никому не разрешают входить. Мне надо как-то с кем-то войти туда, а они туда не идут. Иллюминаторы есть, но в них ничего не видно – они чёрные и совершенно непрозрачные. Вот дверь – открыта. Желтовато-золотистый свет внутри. Я стою прямо у самого входа. Очень толстые стенки – сверху серебристый металл, а дальше какой-то красноватый состав, похожий на дерево, но это не дерево. Внутри всё тоже золотистое, похожее на металл. Там как город внутри, столько проходов, переходов, там можно заблудиться, и она многоуровневая. Между этажами не лифты, а дорожки, ведущие вверх или вниз.

Оператор: Это ты уже внутри неё находишься?

Сергей: Да, попал вот как-то, пока никто не видит... Удивительный принцип – дорожки слегка изогнуты, они, кажется, должны тереться друг о друга, но они катятся плавно и бесшумно. Дорожки чёрного цвета, гладкие, но не скользкие. Но это между этажами. А на этаже – просто коридор, на пол встал, и тебя понесло вперёд. Вокруг множество отсеков, переходов, дверей, все имеют свои символы – такие же, как в этих книгах. Это не буквы – треугольнички с хвостиками, квадратики, кругляшки.

Вот так незамысловато, первым пришедшим на ум сравнением («треугольнички с хвостиками»), Сергей описал старый рунический алфавит. Такого названия, как «руны», он даже и не слышал никогда. Тем временем, Сергей продолжал по-партизански осматриваться внутри межпланетного корабля.

Оператор: Теперь попробуй сориентироваться в этом городе-корабле с тем, чтобы определить, есть ли здесь некий центр.

Сергей: Он сейчас пустой. Все, кто в нём были, они вышли. Вот я попал в совершенно круглый зал – плоский только пол, остальное – круглое, как сфера. Из этого зала видно всё что делается вокруг за пределами корабля, причём в любой стороне. Например, вот сейчас он на воде стоит, только дверь открыта и трап выдвинут на песок. Берег жёлтый песчаный, люди в серебристых костюмах ко мне спиной стоят, объясняют что-то остальным. Говорят, что вернутся в нужное, в книге написанное время.

Оператор: Почему они передают эти книги, почему они не могут остаться?

Сергей: Они должны заселить эту планету вот этим племенем, чьи старцы. Цивилизация была привнесена сюда извне и значительно раньше, чем этот момент передачи книг. Местные уже имеют знания, грамоту, потому что они свободно с пришельцами общаются. А сейчас происходит передача этих Вед – этих сведений – для потомков, чтобы не нарушались законы, люди жили в гармонии, мире и согласии. Там есть книги обо всём – о мирах, параллельных мирах, о магии, как мы её называем, то есть об овладении силами природы, технические книги. Даже есть книги, которые учат, как создавать такие корабли, на которых прилетели эти инопланетяне. Но эти корабли нужны для перемещений в другие миры, на планете они не нужны. На планете используются другие – маленькие, которые могут стать невидимыми. Интересно!

Удивительным образом то, что сказал Сергей, перекликается с обнаруженной в Индии и записанной только в ХХ веке книгой «Виманика шастра» – руководством по созданию и применению виман – летательных аппаратов. Книга эта передавалась из века в век и из уст в уста, пока её, наконец, не изложили на бумаге. Вполне возможно, что и остальные Веды тоже передаются от отца к сыну в неизвестных нам родах хранителей древних знаний. Хранятся и ждут назначенного времени.

Оператор: Те кто передали книги, они собираются улететь и никого здесь не оставляют, или у них кто-то остаётся?

Сергей: Они улетают все. Они не здешние, это не их дом, но это их племя по крови, по роду. Просто разные планеты.

Оператор: Среди тех, кто передаёт книги, есть мужчины и женщины?

Сергей: Да, женщин – две. Но тоже высокие. Они все выше, чем земляне.

Оператор: Они же все – родственники по крови? Почему часть из них ниже ростом, чем другие?

Сергей: Когда предки вот этих пришельцев прибыли на нашу планету, они были такого же роста, как и все. А потом пришельцы эволюционировали, прошло много времени. Эволюция изменила их рост.

Оператор: Эти старцы, они знают, что они являются родственниками тех, кто прилетел? Они знают историю, когда, что и как произошло?

Сергей: Да, со слов родителей, дедов.

Оператор: А зачем они сюда пришли на эту Землю?

Сергей: Несчастный случай привёл. Что-то случилось в космосе во время странствий, наша планета была самая ближайшая, и они здесь приземлились. На корабле было много людей. Какая-то авария – корабль смог сесть, но не смог уже больше летать.

Оператор: Как их встретила планета? Были ли другие разумные существа?

Сергей: В этом месте нет, в другом месте – да. Туда дальше, на юг.

Оператор: Кем ещё была заселена эта планета?

Сергей: Да она какая-то аварийная!

Оператор: Как это понять?

Сергей: Она – как перекрёсток между мирами. Раньше было так же и на соседних планетах – если кто терпит какое-то бедствие, то спасались здесь, потому что этому виду существ подходит эта атмосфера – позволяет выжить и продолжить род. Почему их нашли? Хорошие маяки на кораблях постоянно передавали в космос координаты. Эта миссия, с которой мы сейчас общаемся – это их работа. Они, как «скорая помощь», перемещаются по планетам, где находятся соплеменники.

В течение нескольких часов, не выходя из транса, Сергей по крупицам восстанавливал знания о сородичах древнего человеческого (по-видимому, славянского) племени. Эти высокие красивые люди так же, как и мы, были движимы жаждой знаний. Причём знания далеко не всегда должны были иметь утилитарное применение – просто им было интересно узнавать всё новое и новое о мире, в котором они жили.

Они были, скажем так, двуплановые, то есть имели и физическое тело, и тонкоматериальное образование, которое мы сейчас называем душой. Причём они знали, что такое же двойное устройство имеют и многие другие, даже негуманоидные обитатели Вселенной. Разница только в строении физического тела. Например, плотное тело вполне может быть нами невидимо, так как по своему устройству, например, может не излучать электромагнитные волны в оптическом диапазоне.

И вот тут-то Сергей произнёс те самые любопытные слова.

Сергей: … у них странные тела, на самом деле! Они закрыты костюмами, но они почти что светятся. А лица у них излучают матовое бело-золотистое свечение. Быть такого не может!

Напоследок мы, по принятой традиции, провели сравнение увиденных Сергеем образов и полученной информации с привычными, хорошо или хотя бы чуть-чуть знакомыми ему в обычной жизни. Он никак не мог справиться со своим удивлением, потому что все это для него было ново, незнакомо и удивительно.

А для нас опять и опять оказался удивительным тот факт, что очередной уже регрессант заявляет, что Земля не только была заселена пришельцами из космоса, но и что таких пришельцев было несколько типов, представлявших разные места в космическом пространстве. Даже среди соплеменников этих старцев уже произошёл раскол, в результате которого часть племени была изгнана, то есть стала изгоями.

Причина этого изгнания заключалась в нарушении неких жизненных устоев, законов. Когда оператор предложил пояснить, как, по каким признакам можно отличить изгоя, ответ был таков: «Они воняют, и вы это сразу поймёте. Мы не воняем».

Возможно, смысл этого утверждения – в этимологии слова «вонь» (от слова «вон» – выйти вовне). Вонью называли запах тех, кто был «вне» данной общности людей, живущей вместе. «Воняет» тот, кто «пахнет не по-нашему», т.е. в этом случае определение «свой-чужой» происходило как в животном мире – по запаху.

Иногда воспоминания регрессантов открывают сюжеты и детали, назначение которых пока вообще сложно понять. Неясно ни то, где происходили описываемые ими события, ни их смысл и назначение. И тем не менее, эти сюжеты также необходимо фиксировать – может быть, когда-нибудь у нас на пороге появится человек, из памяти которого удастся извлечь смысл и назначение этих образов.

Такую вот, пока непонятную, но очень подробную картину описал Николай – инженер по образованию и по роду деятельности, немного пофигист по натуре. Пока нам не совсем ясно, кем был он сам в то время, когда перед его глазами (глазами ли?) разворачивались события, рассказ о которых – ниже.

Возможно, он был кем-то из обслуживающего персонала этого технического объекта или же представителем фауны той планеты, на которой располагался этот технический комплекс.

Дело было так.

Инопланетное производство «мармеладных человечков»

Завершив очередное воплощение, в котором он был рыбаком в одной из скандинавских стран, НИКОЛАЙ застрял в межвременье, ощущая себя некоей абстрактной личностью, не имеющей ни особых желаний, ни качеств. Только что закончившаяся жизнь сразу забылась, новых стремлений не было.

Окружающее его пространство представлялось ему наполненным осмысленными «облаками», каким-то образом ощущавшими его собственное присутствие в этом пространстве. Никаких других образов, кроме образов серых хаотично движущихся облаков на сером фоне, у него не было.

Кстати сказать, ощущения человека, попавшего в межвременье (то есть в период между окончанием одного воплощения и началом другого), они также разные и, видимо, зависят от типа личности. Но об этом – дальше, а пока оператору стоило большого труда вывести Николая из этого «никакого» состояния. Это напоминало способ выхода из наркоза, когда нужно привлекать внимание пациента хоть чем-то, лишь бы не дать ему опять впасть в сон.

Оператор: Ты в этом пространстве, будем здесь чего-то ждать. Что-то должно произойти. Что-то приближается. Какое-то изменение. Что это за изменение будет? Изменение цвета, пространства вокруг. Может быть, изменение сознания твоего. Может быть, ещё что-то. Может быть, кто-то или что-то появится рядом, что привлечёт твоё внимание. Что-нибудь происходит?

Николай: Какие-то странные облака летают вокруг меня. Они всё время передвигаются. Исчезают, трансформируются – что-то непонятное.

Оператор: А чем они странные?

Николай: Живые какие-то.

Оператор: Ты к этому как-то относишься?

Николай: Абсолютно никак. Я практически никто и ничто. Ни тактильных ощущений, ни звуковых, только видео. И то, видео, как мне кажется, внутреннее, не глазами – эти облака, которые я вижу, я их не глазами вижу. А чем-то, непонятно чем. Ни холода, ни жары, ни звуков.

Оператор: Давай всё равно потихонечку вперёд продвигаться до того момента, пока что-то не изменится. Есть ли у тебя ощущение, сколько продлится это безвременье?

Николай: Совершенно никакого нет ощущения.

Оператор: Ну, тогда заставим себя продвинуться вперёд на земной месяц.

Николай: Ничего не происходит.

Оператор: Тогда на земной год вперёд.

Николай: Ничего.

Оператор: Ещё на год.

И вот так, короткими шагами, Николай всё-таки подошёл к моменту, когда перед его мысленным взором появилась некая картина.

Николай: Те же серо-белые облака. Они кружатся, разваливаются, опять соединяются. Они время от времени образуют какой-то тоннель, но он недолго существует, быстро рассыпается.

Оператор: Ныряй в тоннель.

Николай: Нет дна в этом тоннеле. Я лечу, лечу, лечу, лечу…

Оператор: Лети. Где-то всё равно дно будет. Что впереди?

Николай: Там планета какая-то. Причём видно только её небольшую часть, потому что тоннель-то узкий.

Оператор: Приближайся к концу тоннеля и разгляди получше, что там. Что за планета?

Николай: Она похожа на Землю, но это не Земля. Она сине-зелёная такая же, но почему-то не Земля… На ней почему-то много оранжевого цвета, кроме синего и зелёного. Это магма. Она расположена вдоль каких-то линий, их несколько. Не так много, но они присутствуют. Они не сильно мешают зелёному – траве, кустарникам. Всё как-то живёт по соседству, и не забивает. А синее – вода. Странно, трава зелёная, а деревья стоят без листьев – голые ветки, но это не листья опали, это просто такие деревья. Очень много извергающихся гейзеров, причём ветра здесь нет совершенно. Поэтому весь этот пар прямыми столбами вверх уходит. Облака серо-белые такие, обычные, причём они не кучевые, а плоские.

Оператор: Есть ли ощущение другой жизни на этой планете?

Николай: Да, но жизнь тут пришлая.

Оператор: Это как?

Николай: Тут есть огромная платформа, она наполовину стоит на острове, наполовину в море, и вот она к этой жизни имеет отношение. Это сооружение сделано из ажурной арматуры, часто-часто переплетённой. Посередине ажурный купол, и около него ещё много-много таких куполов. Сверху вся эта арматура покрыта стеклом. Нет, это даже не стекло, а какая-то странная штука, как полиэтилен натянули, только очень туго натянули. Он не блестит, как стекло.

Платформу строили роботоподобные существа (может быть, они, действительно, были роботами). Николай проследил процесс создания этой ажурной конструкции от начала и до конца – так сказать, до введения её в строй. Роботы вырастили из воды опорные колонны, затем нарастили на них ажурную крышу галереи и купола. Николай был уверен, что именно «вырастили» – другое сравнение он подобрать не мог, так как привычных нашему техническому сознанию действий около этой платформы не производилось, ни сварки, ни клепания, ни привоза деталей и постановки их на место – ничего.

Все действия регулировались с орбиты планеты, на которой находился аппарат, внешне напоминающий тарелкообразные НЛО, но имеющий некоторые странности.

Оператор: Чем он странный?

Николай: Материал, из которого он сделан, похож на воду. То есть аппарат имеет чёткие очертания, но на вид это как будто сгусток не совсем прозрачной воды. Сложно сравнить с чем-то… Ещё вокруг неё есть небольшое сияние, а внутри кто-то находится.

Оператор: А ты знаешь, какой у них внешний вид?

Николай: Пока не знаю. Я пока не могу почему-то даже туда заглянуть. Запретов нет совершенно, тем более для меня, но я пока не могу туда заглянуть.

Оператор: Этот объект полый?

Николай: Да, там какие-то помещения.

Оператор: Имеешь ли ты какое-то отношение к этому процессу?

Николай: Да, очевидно, я имею… Странно, то ли я уже имел, то ли буду иметь отношение, но мне обязательно туда надо попасть – в эти помещения, на платформу.

Такое настоятельное желание – попасть в странное сооружение – наводило на определённые предположения относительно личной принадлежности Николая к созданию или эксплуатации этой конструкции, но эти предположения пока так и остались без подтверждения.

Попасть внутрь Николаю всё же удалось, хотя и только во время второго сеанса регрессивного транса.

Со стороны порой кажется, что этот процесс – воспоминания в изменённом состоянии сознания – совершенно несложен. Сиди, мол, закрыв глаза, и говори, что приходит на ум. Но так может считать только человек, который сам никогда не был в состоянии регрессионного транса. Если воспоминания затрагивают эмоционально значимое для человека прошлое, то переживание их заново вызывает порой не меньшие психоэнергетические затраты, чем при переживании реального события.

Порой регрессант после сеанса бывает эмоционально совершенно обессилен, однако это бессилие сопровождается чувством облегчения, избавления от коренившихся где-то в глубинах подсознания чувств боли, страха, потерь. Если сравнить с чувствами физического тела, то в пример можно привести процесс вызревания нарыва. Он зреет, болит где-то внутри, мешает полноценно действовать, отвлекает на себя часть внимания и сил, вызывает иные нежелательные процессы. Потом вызревший нарыв вскрывается, болезненное содержимое вытекает наружу, рана затягивается и – утихает боль, снимается воспаление. Ничто больше не мешает человеку жить и действовать полноценно.

Даже если в судьбе человека все складывается вполне благополучно, то и в этом случае сканирование собственного прошлого – это достаточно энергоёмкий процесс. Хотя здесь энергозатраты компенсируются чувствами радостного прозрения, постижения самого себя, приобретения нового смысла своей собственной жизни.

Примерно через неделю после первой встречи мы продолжили изучение странной платформы, обнаруженной Николаем где-то в глубинах Вселенной. На той части платформы, которая нависала над морем, располагался вход – пустое пространство между полом и сетчатым куполообразным потолком. В этот вход влетел самолётоподобный аппарат (конструкция корпуса и крыльев у него значительно отличалась от привычных нам земных самолётов), встал на две направляющие рельсы и по ним проехал прямо в центральный зал, в его середине встав на круговую плоскую конструкцию, хорошо отличимую от общего вида пола этого сооружения.

Николай: Внутри этого зала какой-то круг в полу. Он огромный, и он поворачивается. Но для чего он нужен, не пойму. Корабль на нём стоит.

Оператор: Наблюдай дальше. Что происходит?

Николай: Он поворачивается и… как бы это сказать, там открывается один сектор. То есть от центра вот так вот раздвигается (показывает руками), и при дальнейшем повороте… там такое устройство есть, как бы колонна цилиндрическая. Так вот когда начинает поворачиваться один сектор, то он открывается.

Поворачиваясь дальше, он открывает ещё один сектор, но смещенный. И так дальше. То есть, когда он полностью прокрутится, получается что-то вроде архимедова винта. А потом он в обратном порядке закручивается, все сектора друг над другом останавливаются, а верхний закрывается, как крышкой.

Да, ещё интересная деталь. Море голубовато-зелёное, обычное. А вот у края этой платформы, который к морю обращён, оно какого-то золотистого цвета. Такое ощущение, что там что-то из воды добывают, или преобразуют воду во что-то… В расплавленное золото вода превращается как будто, но это не металл, а что-то похожее на плазму. И эта плазма закачивается по трубопроводу… нет, даже не по трубопроводу, а именно по проводу внутрь этого сооружения. Эта добыча, если так её назвать, она не постоянно работает, она через какое-то время выключается.

Оператор: Это связано как-то с появлением корабля?

Николай: Нет, судя по всему, не связано. Корабль вообще здесь… обслуживающий персонал какой-то, не более того.

Николай попытался «на пальцах» объяснить, на что похоже устройство, преобразующее воду в золотистую субстанцию. Увы, к пониманию механизма и назначения происходящих процессов это объяснение нас не приблизило. Такими же непонятными остались метаморфозы, происходившие с самолётоподобным аппаратом.

Николай: С ним какая-то странная штука происходит. Он состоит из очень большого количества деталей, которые собраны… например, тебе дали набор конструкторский, состоящий из длинных деталей, разных по форме, и ты из них лепишь такой аппарат вокруг продольной оси. Слепить можно же? А вот на круге он начинает разбираться сам по себе и с обеих сторон одновременно, и причём каждая деталь попадает в специальную секцию, как будто конвейер её захватывает.

И «самолёт» просто растаскивается и уходит наверх куда-то до самого последнего элемента. И всё, корабля нет, он разобрался на составные части. На его месте ничего вообще не осталось. Понять бы, в чём смысл этого.

А потом эта вещь спускается вниз обратно. И он опять начинает собираться заново, но уже выглядит иначе. До этого он был похож на самолёт. Правда, такой толстый и короткий, как если «Боинг» разрубить напополам. С большими крыльями. А этот… пока не собрался ещё.

Оператор: Ждём, пока соберётся.

Николай: Теперь он похож на ракету стал. Почему-то тёмного цвета.

Оператор: Вот он собрался, и что с ним дальше происходит?

Николай: А дальше включается вот эта колонна. Открывается вот этот паз, люк, и он ныряет туда по архимедову винту внутрь.

Оператор: Можно за ним проследить?

Николай: Сейчас попробую. Я у края колонны, а дальше там вода. А ещё дальше – вот эта субстанция золотистая. Внизу колонны расположен огромный резервуар с золотистой субстанцией. Над ней слой воды, но они не смешиваются. Аппарат в неё ныряет, опускается на самое дно и едет по дну вдоль края резервуара. Боковые стенки все в каких-то ячейках. Крышками закрыта каждая, прозрачными такими.

Оператор: Хотелось бы понять, что за технология здесь применяется, что здесь происходит.

Николай: То ли они там чего-то выращивают, в ячейках, подпитывая этой штукой, то ли они преобразуют что-то во что-то. А вот что?

Оператор: Ну, хорошо. Корабль едет, и что дальше происходит?

Николай: Пока ничего не происходит, он пока даже круга ещё не сделал. А вот уровень золотистой субстанции значительно снизился за это время, её там немного осталось. И вода пропадает тоже. Причём для воды открываются в полу люки, и она туда проваливается. А вот для субстанции ничего не открывали. Она, очевидно, впитывалась этими ячейками. Теперь аппарат едет уже по обычному полу.

Оператор: Что же это всё-таки за субстанция золотистая, для чего она предназначена?

Николай: Я не понимаю. Сейчас эти окошки (в ячейках) начинают загораться таким же цветом, как субстанция. То есть, когда жидкость из цистерны исчезла, очень темно было в помещении, а сейчас они начинают загораться друг за другом в хаотичном порядке – то там, то сям. Очень светло становится.

Оператор: Продвигаемся вперёд, убыстряя время, до того момента, когда что-то изменится.

Николай: А, ну, вот! Закачивают воду обратно, заполняют весь этот объём.

Оператор: Ячейки продолжают светиться?

Николай: Они пока светятся, но там такая штука происходит… Они, оказывается, не составляют со стеной единое целое, а представляют собой как бы небольшие запечатанные цилиндры. И вот они-то начинают выталкиваться из стены внутрь, в воду. Сейчас они плавают в беспорядке и светятся по-прежнему. Корабль ждёт, пока они все окажутся в воде.

Оператор: Их примерно сколько штук?

Николай: Сотни.

Оператор: Хорошо, плавают. Дальше что происходит?

Николай: Дальше начинает опять открываться колонна с архимедовым винтом и начинает нагнетаться вода в избыточном количестве – так, чтобы вода пошла вверх и вытолкнула по архимедову винту всё содержимое, что там есть. Корабль медленно поплыл, он первый выбирается наружу по этому винту. Выезжает на исходную позицию, где он был раньше.

А вот эти все цилиндры, они выталкиваются туда, наружу, и лежат на полу – просто валяются в беспорядке. И они почему-то, попадая наружу, начинают гаснуть, превращаются в обычные тёмно-серые цилиндры.

Колонна закрывается, а вода, с которой они приплыли, уходит в какие-то дыры в полу.

Оператор: А вокруг что-нибудь изменяется? Например, по уровню освещенности. Если снаружи есть свет, то…

Николай: Сколько я там ни бывал, там вообще ничего не меняется. Светило так и торчит в одной точке. Я уж не знаю, бывает такое или не бывает… я не помню, чтобы там была ночь, там всё время светло.

(Примечание: вот и ещё один пример ориентации планеты на светило только одной стороной).

Оператор: Ещё на один день вперед продвигайся.

Николай: Сейчас попробую. Самое интересное, что цилиндры начинают трескаться. Просто трескаются и разваливаются, как будто они из глины сделаны, хотя поначалу они произвели впечатление металлических контейнеров. Трескаются в произвольном порядке, как будто яйца. Из них вытекает та самая золотистая субстанция.

Оператор: Всё-таки, что же происходит с этой золотистой субстанцией?

Николай: Дело-то не в ней вообще… Там внутри каждого цилиндра что-то есть, а эта жидкость – она просто питательная среда. Так, цилиндры разваливаются, и из них появляются желеобразные формы.

Оператор: Опиши эти очертания.

Николай: Похожие на небольшого человека. Ну, то есть как небольшого? Приличного – контейнер-то огромный. Только этот «человек» полупрозрачный и имеет зелёный оттенок.

Оператор: Они что делают, эти «человечки»?

Николай: Ничего. Стоят.

Оператор: Они встали в такое положение, или они изначально были стоящими?

Николай: Нет, похоже, что встали. Я не могу увидеть их лица… Да лиц просто нет! Эти фигуры как из мармелада слепили. Они двигаются на месте, как бы раскачиваются слегка. Корабль ждёт, пока всё это закончится.

А вот теперь корабль опять начал трансформироваться – рассыпаться на детали, и так же уезжает вверх. Сверху включили прожектор, он светит на этих «человечков», и они просвечивают насквозь.

Оператор: У тебя есть понимание, зачем включили прожектор?

Николай: Абсолютно никакого. Это вот оттуда, из верхней кабины. Ничего не происходит совершенно.

Оператор: Давай попробуем вперёд до того момента, когда что-то будет происходит.

Николай: По их меркам, прошло где-то с неделю. Прожектор уже выключили, его ненадолго включали.

Оператор: А как они там меряют время, если там всё время светло?

Николай: Есть спутники у планеты, по их смещению и измеряется время. Откуда мне это известно, я не знаю. А корабля нет. Он как разобрался, так и не собрался пока. Но приземляется другой корабль, гораздо большего размера, и заезжает в галерею. Потом на корабле включается свет – синеватый такой. И открывается нижний ярус корабельных люков – они практически над самой землёй, их шесть штук. «Человечков» будто пылесосом в них затягивает. Они очень медленно… я не знаю, как это – левитируют, что ли… Этот синий свет их как будто туда засасывает. Люки потом закрываются, и корабль стартует из этой галереи.

На этом мы закончили двухдневный сеанс наблюдения за развитием событий на неизвестной планете, в неизвестном сооружении, построенном неизвестными существами для производства неизвестных предметов.

Ещё Николай вспомнил, что уже в условиях Земли, в 17-м веке по современному летосчислению, занимался теологией и выполнял функции консультанта в одном из религиозных орденов, дожил до глубокой старости и спокойно перешёл в мир иной на собственном ложе в окружении учеников и последователей. Но это уже было привычно и обычно.

И после этого воплощения он опять вернулся в серо-белое пространство, заполненное «живыми облаками» – видимо, его органы чувств в развоплошённом состоянии позволяли ему именно таким образом воспринимать окружавшие его объекты.

Долгая дорога на Землю

Надо сказать, что люди различно воспринимают облик мира, который окружает их в межвременье (т.е. в развоплощённом состоянии). Рано судить о том, почему так происходит – слишком мало материала для анализа. Но вот примеры привести можно. Каждый из них по-своему интересен и заставляет лишний раз убедиться, насколько сложно устроен наш мир.

Воспоминания регрессантов подтверждают, что сознание человека, его личность не зарождается вместе с биологическим телом, а приходит в него уже полностью сформировавшимся. Прежде, чем оказаться в конкретном физическом теле новорожденного младенца, эта нематериальная личность проделывает длительный путь. Да, конечно, такая концепция в разных вариантах встречается у многих народов в различных мировоззренческих системах. Однако то, что описывают регрессанты – их личные воспоминания – как правило, лишено религиозно-мистических оттенков. Никаких сутан и крылышек, никаких духов из загробного мира и демонов, пожирающих нечестивые сердца – ничего такого и в помине нет. Зато становится понятно, что процессы перехода сознания из мира иного в мир земной – такие же физические процессы, как и всё остальное в природе.

Вот, например, каким образом уже упоминавшаяся ТАТЬЯНА описывала своё состояние перед тем, как родиться в Англии в конце 19-го века. Перемещение своего сознания, своей личности во времени и пространстве она изучала в обратном порядке, назад от рождения. Сначала, через несколько дней после рождения, она ощущала себя лежащей в кроватке, закутанной во всякие пелёнки, чепчики, и своим детским разумением удивлялась тому, «какие же большие тётки вокруг! Большие расплывчатые фигуры склонились надо мной».

За три месяца до рождения она чувствовала, что в том тёмном тёплом месте, где она находилась в то время, ей было немножко душно. Ещё за три месяца до этого у неё появилось ощущение, что она ещё не настолько плотно связана со своим новым развивающимся телом. И вот наступил момент, когда память вернула её к мгновению перехода из межвременья к физическому телу – внутри некоего тёмного туннеля она быстро скатывалась вниз. Оператор решил раскрутить этот процесс в обратном порядке.

Оператор: Возвращаемся постепенно, по минутам, назад до того момента, когда темнота каким-нибудь образом изменится.

Татьяна: Вот, вырвалась из этого тёмного пространства. Теперь светло вокруг, а тёмное осталось внизу.

Оператор: Как саму себя воспринимаешь?

Татьяна: Телесно никак почти. Я голубая, блестящая, светящаяся – и свет, и не свет, блеск. Форма может быть разной.

Оператор: Как себя ощущаешь?

Татьяна: Пока ещё хорошо.

Оператор: Почему «пока»?

Татьяна: Потому что ещё не надо «туда» идти.

Оператор: Поход «туда» не совсем приятен?

Татьяна: Ну, он всегда – как выполняемый урок. Не сказать, что неприятно, но и не сказать, что особо охота. А здесь – ощущение огромного голубого поблескивающего пространства, и с одной его стороны – яркий-яркий красивый свет. Ничего больше нет – только пространство и я. Хотя это не бесконечное пространство, оно как-то локализовано. Похоже, что оно – это переход к тёмному пространству.

Оператор: Продолжаем потихоньку возвращаться назад до того момента, когда ты очутилась в этом пространстве.

Татьяна: Меня тянет в сторону света, который заполняет часть этого пространства. Я двигаюсь в его направлении. Вот, я выскочила за пределы этого света! Вокруг появились различные образы. Я с ними не взаимодействую, я просто там нахожусь. Так, я поняла! Это мир образов, а то голубое пространство, в котором был яркий свет – это мир чистых идей, как-то так. Эти образы не имеют отношения к кому-либо персонально, а существуют сами по себе, они просто имеют место быть, и через них приходится пройти, пока не получишь доступ к голубому и к тёмному пространствам.

Оператор: Ты продолжаешь двигаться во времени в обратном направлении. Рассказывай, что происходит вокруг тебя.

Татьяна: Да, я продолжаю двигаться в обратную сторону. Теперь я уже вышла и за пределы мира образов. Такое ощущение, что я вообще оказалась в космическом пространстве – мир вокруг беспредельный. Куда хочешь – туда лети.

Оператор: Можно ли соотнести пространства, которые уже пройдены, с некими оболочками Земли?

Татьяна: Похоже, что так и есть. Появляется ощущение чего-то родного и близкого рядом – ощущение нескольких личностей. Это очень комфортное чувство, как будто мы с ними сто лет не виделись.

Оператор: Я понимаю так, что и у тебя, и у этих личностей есть имена.

Татьяна: Да, но их нельзя говорить.

Оператор: Это нам их нельзя знать, или это они между собой друг друга никак не называют?

Татьяна: Они знают имена друг друга, но нам не надо называть их по имени.

Оператор: По старшинству, иерархии или ещё по каким-то признакам они старше тебя или нет?

Татьяна: Они разные, но уровень примерно мой.

Оператор: Пообщайся с кем-нибудь из них.

Татьяна: Не буду. Иначе захочется общаться и дальше. А мы ведь прощаемся сейчас! Слишком острые чувства. Я попала в тот самый момент времени, когда шла на воплощение и прощалась с ними.

Татьяна поняла, что тогда она рассталась с этой группой близких ей по духу существ и в одиночестве вошла в свою очередную жизнь. Это был её осознанный выбор, хоть и болезненный. Причём такое одиночество она выбирала уже не в первый раз. Мотивы такого выбора постепенно, от одного сеанса регрессионного поиска к другому сеансу, становились понятны, и они были связаны с той, невесть когда полученной, душевной травмой от потери брата.

Но имелись и другие основания – видимо, её личность более, чем другие, приспособлена к условиям такого существования. Причём она отдавала себе отчёт, что выбрала не простой, но и не самый трудный участок жизни – есть и гораздо более трудные, но она к ним пока ещё не готова.

Среди группы родственных ей личностей она ощущала себя как бы старшей («Понимаешь, я по отношению к ним как бы и ровня, и «над» – нет ощущения превосходства, но есть ощущение моего большего умения, мастерства, что ли…»)

Ей было жалко оставлять своих друзей, потому что она знала, что каждый из них тоже должен прожить свою очередную жизнь, и каждому придётся справляться со своими проблемами самостоятельно. Как старшей в группе, ей хотелось бы помочь друзьям в преодолении трудностей.

Оператор: А что вас там объединяет вместе?

Татьяна: Это можно назвать дружбой, а можно и так: «Мы те, кто вместе». Я не знаю, как это по-другому выразить. Мы не можем быть по отдельности друг от друга.

Оператор: И тем не менее, вы воплощаетесь каждый в своём из миров?

Татьяна: Не обязательно. Могут и по двое, и по трое уходить в жизнь. Это зависит от задания.

Оператор: То есть задание всё-таки есть? От кого оно исходит?

Татьяна: Это не команда, не приказ. Задание – часть какого-то плана, я не могу точно понять, какого именно. План формируется большим количеством личностей: кто-то выше по иерархии, кто-то – простой исполнитель, но каждый вносит свою лепту в этот план. И ты берёшь из него ту часть работы, которая тебе по силам.

Оператор: То есть изначально, ещё не придя в жизнь, ты уже знаешь, какая у тебя будет тут работа?

Татьяна: Ну, да, хотя и в общих чертах.

Описывая прощание с друзьями, Татьяна ещё раз подчеркнула, что залитое искрящимся голубым светом место является неким промежуточным слоем между звёздным космосом и тем сумрачным пространством, через который приходится пройти перед соединением с биологическим телом. Это место было красиво, и находиться в нём было комфортно. Но период пребывания в нём не должен был быть долгим.

Пытаясь объяснить некоторую неконкретность воспринимаемых образов – своего и других находящихся рядом существ – она сказала, что в этом голубом пространстве отражается только некая проекция существа, но не всё существо в целом. Примерно так, как отражение человека в воде похоже на человека, но не является человеком. Именно поэтому она и не могла разглядеть образы окружавших её друзей.

Что же касается упомянутого ею яркого белого света, то он, видимо, и является тем самым «светом в конце тоннеля», который часть описывают люди, побывавшие в состоянии клинической смерти. Однако, в её описании содержался один любопытный нюанс: «свету» были присущи качества, которые в ином случае можно было бы приписать разумному и одушевлённому существу – он был добрый, чистый, понимающий и источающий безусловную любовь.

Однако Татьяна знала, что этот «свет» не является существом в привычном нам понимании этого слова. Скорее, это был своеобразный маяк, наделённый притягательными для нас свойствами и в силу этого служащий ориентиром для душ, переходящих из тёмного приземного слоя в более высокие слои.

Несмотря на кажущуюся однородность этого светящегося голубого слоя, Татьяна чувствовала, что из него есть множество разных выходов, ведущих в разные внешние условия – как в условия Земли, так и в условия внешнего по отношению к нашей планете космического пространства.

Тем временем наш оператор продолжал настойчиво выяснять, каким образом осуществляется выбор того или иного жизненного пути для очередного воплощения.

Оператор: Воплощения могут быть в каких-то других мирах, или только на нашей Земле?

Татьяна: Можно выйти в разные места, необязательно это должна быть Земля. Земля – чаще. Это как место, где должен что-то делать. То есть, можно несколько раз в одно и то же место ходить, но можно и в другие. Есть более натоптанные дорожки, то есть, выходы, которые наиболее часто применяются. А есть другие – те, которые известны, но ты не пользуешься ими.

Оператор: Другими выходами пользуются из любопытства, или потому что туда назначают?

Татьяна: Иногда – да, заглянешь из любопытства.

Оператор: И проживёшь жизнь там?

Татьяна: Нет, можно просто посмотреть и вернуться обратно. Это значит, что ты не должен был там воплощаться – заглянул туда, и всё. Точка невозврата – это когда уже уходишь за какой-то из этих выходов. И уходишь именно с целью прожить, быть там долго. То есть, когда нет цели просто полюбопытствовать.

Оператор: Попробуй описать, как происходит переход из голубого пространства.

Татьяна: Попробую. Какое-то завихрение появилось, я в него попала, и меня понесло. Я как будто бы – раз, и перескочила в тёмное пространство. Но это другое тёмное пространство – это космос. Звёзды. Но космос такой, что я не ощущаю его пустым, и он не холодный. Он мой, родной. Я его люблю и знаю каждый его уголок. В нём есть какие-то сооружения, не привязанные к конкретной планете. Я сейчас вижу один из них – это очень большая станция. Она настолько огромна, что я даже не могу увидеть её целиком. Вообще, там нет стремления к чётко определённой форме, потому что аэродинамические особенности там не имеют значения. Внутри абсолютно безопасно.

Оператор: А что это сооружение из себя представляет изнутри?

Татьяна: Разнообразие ходов, коридоров, галерей, комнат, залов – самых разных.

Оператор: Ты в нём легко ориентируешься?

Татьяна: В общих чертах, ориентируюсь. Я здесь часто бываю. Здесь происходит планирование будущей миссии. В том числе и своей собственной миссии, как части общего плана. Не я одна её определяю, но я участвую в выработке задачи на некоторый предстоящий этап.

Нашим теперешним уровнем сознания невозможно понять, ни как происходит разработка такого плана, ни что он из себя представляет. У нашей регрессантки сложилось впечатление, что весь этот комплекс обладал свойствами коллективного разума, причём своё место в нём было присуще и сооружению (если его можно так назвать), и существам, постоянно сменявшим друг друга.

Всё в этом комплексе было организовано так, что пребывавшим в нём существам не обязательно было собираться и высказывать друг другу свои размышления, нет. Они приходили к каким-то умозаключениям просто по факту своего пребывания там вместе с другими такими же существами. Как происходит процесс такого «коллективного планирования», невозможно вразумительно объяснить, однако на уровне чувств Татьяна этот процесс ощущала как известный, привычный и до мелочей знакомый.

Насколько сложно бывает перевести понимание и ощущения в слова, хорошо видно из приведенного ниже диалога.

Татьяна: Это как бы нецентрализованное управление – нет единого организующего центра, но присутствует самоорганизация.

Оператор: То есть каждый знает, что думает каждый и…

Татьяна: Не знает, а как-то чувствует, ощущает.

Оператор: Это сооружение, оно имеет связь с реальной жизнью? С тем, что происходит в обитаемых мирах? Раз есть планирование…

Татьяна: Там как-то отражается реальная жизнь на конкретных объектах. Не на телевизионных экранах, нет, но каким-то образом там известно, что происходит на конкретных объектах.

Оператор: А оно, это сооружение, может ли управлять временем? Делать путешествия во времени?

Татьяна: Нет, время – это другая категория.

Оператор: То есть оно в реальном времени работает?

Татьяна: Это как бы в параллельном времени. То есть то, что происходит там, и то что происходит в наблюдаемых мирах – оно идёт параллельно друг другу. Это связано с отношениями между различными пространствами – не знаю, как это иначе назвать, – они как бы существуют одновременно друг с другом.

Оператор: Почему так?

Татьяна: Я не знаю. Оно просто так устроено.

Оператор: То есть в данный момент ты находишься там и занимаешься планированием своей будущей миссии?

Татьяна: Да. Это не программа, не пошаговый план. Это задача, общее направление.

Оператор: А ты можешь, например, после воплощения отступить от этой задачи, или ты всё-таки должна её выполнить?

Татьяна: Могу отступить, но не хочу. Точнее, понимаю, что я могу в каких-то мелочах отступить, но общее направление должно быть выдержано. И это не основано на капризах, капризы здесь недопустимы. От того, насколько я правильно выполню свою задачу, в конце концов, будет зависеть судьба мира. И каждый это понимает.

Важно, что наша регрессанта воспринимала себя не каким-то, условно говоря, «простым американским парнем, который мимоходом спас мир» – нет, самолюбование и эпатаж ей были совершенно чужды. Она просто, как прилежный и ответственный работник, знала, что от эффекта её работы, скажем так, «в роли человека» зависит и судьба других людей. И она не хотела бы, чтобы судьбы находящихся рядом людей ломались из-за того, что она плохо выполняет свою задачу.

Затем оператор попросил поподробнее описать, что представляет из себя та задача, которую Татьяна должна была выполнять в течение своей жизни. Получилось так, что её роль в этой жизни была ориентирована на работу в обществе и с обществом, хотя с детства она была довольно замкнутым и стеснительным ребёнком. Как сейчас говорит она сама, в её жизни было достаточно много событий, которые, с точки зрения общепринятых правил человеческого общежития, выглядели достаточно нелогичными – например, сделала всё возможное, чтобы не поступить в престижный университет (хотя могла бы), не осталась жить в столице (хотя тоже могла), ну, и другое в том же духе. Но оказалось, что именно эти на первый взгляд противоречащие здравому смыслу действия позволили ей через несколько лет выйти на тот путь, на котором она может принести максимальную пользу.

Оператор: А ты можешь рассказать о своей задаче, если это не секрет?

Татьяна: Я попытаюсь. Это не секрет. Стабилизация, гармонизация – самим фактом своего присутствия. Выстраивание, упорядочивание, «склеивание» – удержание вокруг себя того общества, где я окажусь. То есть, я там, как бы это сказать, буду как «точка кристаллизации». Знаешь, когда песчинка попадает в облако, она вокруг себя концентрирует каплю. Вот я – эта песчинка, вокруг которой что-то должно концентрироваться. Только вместо росы это будут люди – разные, много разных.

Мне тяжело будет, потому что каждая часть этой капли будет пытаться оторвать что-то от меня как от связующей песчинки. Но я должна всё равно их всех держать вместе, не давать отлепиться. И чем дальше, тем эта «капля» будет становится больше. И я должна вести себя так, чтобы нарабатывать… как это сказать… чем больше на меня будет «налипать», скажем так, людей, тем больше я должна этих особых качеств проявлять, «склеивающих» качеств. Одновременно, это будет приводить к развитию моей личности и моей биологической особи. Но не только это.

Оператор: А что ещё?

Татьяна: Моя задача – привнесение в общество каких-то новых качеств. Я должна давать людям понять, что можно быть не такими, как все, как общепринятый стандарт. Это особенно важно на перемене мировоззрений, когда нужно размягчить закостенелые традиции, чтобы избавиться от них. Это достигается самим фактом своего присутствия в обществе, когда, смотря на тебя, другие понимают, что можно быть не таким, каким «принято», «установлено», «дозволено», а – другим. Так происходит стимулирование изменения социальных устоев.

Оператор: Твоя задача чем-то регламентирована? Или она произвольная?

Татьяна: Есть общий план, но с возможностью выбора вариантов конкретного способа его осуществления. Условно говоря, план – это задача взять за шкирку одного и взять за руку другого, и удержать их обоих от ошибки. Но за какую конкретно шкирку и за какую конкретно руку – вот это в плане не прописано. Это каждый самостоятельно решает. Я должна делать то, что должна, но не понимая сама, почему должна.

Оператор: Бывали ли такие случаи, чтобы задача не была выполнена?

Татьяна: Редко, но бывали. Задача – это одновременно и миссия, и экзамен. Всё зависит от того, насколько ты сумел, не помня задачу, организовать свою жизнь так, чтобы выполнить её.

Оператор: Быть неким «клеем» для склеивания нечто. Вот это «нечто», оно само по себе развалилось? Или это было результатом какого-то воздействия? Это штатная или нештатная ситуация? Вас таких много – склеивающих?

Татьяна: Это достаточно типичная ситуация. Хотя и не везде – не в каждой группе общества – такая необходимость имеется. То есть, хотя это и не уникальная работа, но таких людей немного.

Продолжая описывать особенности пребывания в «переходнике» – том самом невероятно огромном и сложно устроенном комплексе, Татьяна обратила внимание на то, что в это время рядом с ней уже не было никого из её друзей.

Дальнейшая часть диалога позволила под совершенно неожиданным ракурсом посмотреть на некоторые детали человеческих религиозно-мистических воззрений.

Оператор: В «переходнике» ты находишься до того, как попадаешь в светлый голубой слой?

Татьяна: Да. Голубое пространство – это какой-то энергетический слой, где с каждым происходит что-то важное, без чего нельзя – ну, по крайней мере, нежелательно – идти дальше. Как же это понять? Вот! Это чистилище! То, что называют чистилищем! Здесь происходит очистка личности от свойств, полученных ею в результате пребывания по ту или по другую сторону – или в космосе, или в воплощённом состоянии. Как бы дезинфекция. Это нужно для того, чтобы несвойственный для одного пространства способ организации материи не был перенесён туда из другого пространства, потому что это может оказаться деструктивным. По-другому я пока не могу это объяснить.

Оператор: Из другого пространства – ты имеешь в виду, что из прошлых воплощений?

Татьяна: Нет, из переходника на Землю, и с Земли на переходник – вот на этот подготовительный комплекс. Но как попасть оттуда сюда – я не вижу, просто оказываюсь здесь или там.

Надо сказать, что ощущения перехода через яркий свет из развоплощённого состояния в воплощённое и наоборот описываются многими регрессантами. Например, девушка с редким именем ВЕНЕРА (мы ещё расскажем о её загадочной истории, в которой нашлось место даже для настоящих НЛО), описала, как в течение неопределённо длительного периода времени получала удовольствие от жизни в виде бестелесного «энергетического сгустка» в районе древнего Египта с его загадочными ритуалами. Потом, это существование прекратилось, вокруг стало темно («просто темно»). Период пребывания в темноте сменился периодом, в течение которого Венера ощущала себя находящейся в звёздном космосе, а затем ощущения сменились – её как бы стало затягивать в эпицентр какого-то процесса: «Я не могу сопротивляться, меня просто тянет. И я приближаюсь, и такое ощущение, что это… свет… свет! Как солнце – во все стороны льётся, очень ярко. У меня глаз нет, но он воспринимается всем моим существом. Когда свет проходит сквозь меня – я как бы заряжаюсь.»

Заметьте, что через этот «свет» Венера прошла на пути к земной жизни, а не наоборот: вскоре бестелесная свобода сменилась ощущением холода, мерзости и сырости – она родилась в нищей семье в качестве нежеланного ребёнка.

И таких описаний перехода через источник яркого света – далеко не одно. Кстати, сложные технические устройства, созданные и работающие в глубоком космосе, описывают и другие регрессанты. Например, вот что открылось перед изумленным сознанием ЕЛЕНЫ – в обычной жизни, служащей сорока семи лет от роду, с высшим образованием. В том существовании её телесный облик существенно отличался от антропоморфного, а пребывала она на неком искусственном объекте, не привязанном к конкретному небесному телу.

Елена: Это что-то искусственно созданное, не планета. Это объединение каких-то… как четыре шара, связанных вместе – конгломерат из них. Шары, и на них общая платформа – она используется как платформа для запуска. Те, кто там работает, они там же и живут. Это избранные, что ли… И у них возможность жить именно там переходит как бы по наследству. Человек старший свои знания передаёт младшему, только это как-то по-другому, а не через обучение. Слепок мозга как бы передаётся…

Оператор: Эмоции там присутствуют?

Елена: Нет. Там наука, больше похоже на роботосистему. Здесь мне нравится то, что люди (они не люди) имеют всю необходимую информацию. Вообще, всю. За всё время, которые было. И могут получать её легко, не напрягаясь.

Оператор: Откуда ты о них знаешь?

Елена: Я была в числе тех, кто это делал. Я собирала эту команду. У них нет никакого злого намерения. Они работают очень аккуратно, по принципу «Не навреди», ничего не афишируют. Это кладезь знаний.

Но давайте вернёмся к основной теме нашего рассказа.

Даже имеющийся пока у нас крайне малый объём информации позволяет сделать вывод, что за нами, людьми, тоже ведётся активное наблюдение. И речь здесь идёт вовсе не о пресловутых «летающих тарелочках» с гуманоидами на борту, нет.

К такому выводу привели нас рассказы сразу нескольких наших клиентов, в разное время и независимо друг от друга проходивших сеансы регрессионного поиска. Причём, тип наблюдения, которому мы подвергаемся со стороны этих неизвестных нам сил, он разный.

Такие, как Сергей, спокойно ждут возвращения предков – человекобогов с Сиреневой планеты (просто на ней небо такого цвета, а не голубое, как на Земле). Кто-то, как Андрей, приходит к нам жить, принося прежние знания и умения, пусть даже и скрытые глубоко в подсознании. Кто-то незаметно наблюдает и ненавязчиво помогает в развитии, не нарушая нашу собственную волю, пусть ещё недостаточно разумную пока. Кто-то наблюдает за нашей жизнью, чтобы на основе наблюдений выработать методы активного вмешательства и изменения культурного и этического строя нашего земного сообщества, не спрашивая при этом, хотим ли мы этого или нет. Кто-то защищает от постороннего вмешательства, а мы даже не замечаем такую защиту.

В силу малого количества информации, которое у нас есть, мы пока не можем предложить окончательных выводов, однако, складывается вот какое впечатление. На протяжении различных воплощений тип личности человека остаётся практически одним и тем же. Личность с качествами защитника будет выполнять такие же функции даже будучи в теле хрупкой девушки. Личность, которая пришла на Землю с изначальным намерением переделать нас по своему подобию, и будет вести себя с плохо скрываемой неприязнью к людям, даже если сама из себя ничего не представляет.

Пришельцы поделили зоны влияния

Упоминания о наблюдении за человечеством и влиянии на путь нашего развития со стороны иных разумных сил мы извлекли и из диалога с КЛАВДИЕЙ. Её возраст – 60 лет – можно с удивлением узнать из её паспорта, но по внешнему виду эту моложавую русоволосую модную даму никак не отнесешь к «серебряному возрасту». За плечами – два высших образования, близкое знакомство и многие годы делового сотрудничества с первыми лицами города и области, работа в видных структурах. Несмотря на занимаемые должности, Клавдия пользуется заслуженным уважением в силу естественных качеств своего характера – глубокой доброты, неутомимой любознательности.

Она достаточно сложно входила в область воспоминаний, видимо, в силу своего преимущественно логического (левополушарного, или так называемого «мужского») склада ума. Первую половину сеанса перед её мысленным взглядом возникали только картинки из детского прошлого – здоровенные ели в пригородном лесу, под которыми она любила прятаться от родных во время «грибных походов», родственники, друзья…

Оператору пришлось применить приём «посещение библиотеки». Это один из методов ментального моделирования, когда регрессанту предлагается посмотреть записи о своём прошлом в некоей «книге жизни».

Образ «книги жизни» достаточно распространён в нашей культуре. Чаще он встречается у европейских народов, более давно применяющих традиции письменной речи– записи информации на материальных носителях, но присущ также и другим народам.

«Книгу жизни» можно отнести к числу архетипов – образов, глубоко укоренившихся в подсознании подавляющего большинства людей и понимаемых достаточно единообразно вне зависимости от принадлежности к культурным течениям и социальным общностям. Когда человеку, находящемуся в изменённом состоянии сознания, предлагается найти, увидеть и прочитать свои записи в Книге жизни, то, как правило, у него достаточно просто это получается.

Возможно, так происходит ещё и потому, что в процессе чтения Книги жизни человек чувствует свою некоторую отстранённость от информации о себе самом, воспринимает её как бы со стороны. И эта отстранённость помогает преодолеть некоторые сенсорно-этические ограничения: поверьте, легче прочитать написанный текст о некоем происшествии с участием некоего персонажа, пусть даже этот персонаж – ты сам, ведь себя самого ты в этот момент воспринимаешь как постороннего человека, о переживаниях которого узнаёшь, но не ощущаешь их. И не в пример сложнее заново пережить любое событие, воспринимая всё происходящее в образах и чувствах так, как будто ты по-прежнему являешься главным действующим лицом этого события, и всю боль, и все переживания ты ощущаешь в этот момент времени почти что вживую.

Приём «посещение библиотеки» можно разнообразить, предлагая клиенту описать внутреннее убранство библиотечного зала и вид самой «Книги жизни». Описания эти могут быть близкими к известным культурным стереотипам, например, здание в готическом стиле, длинные стеллажи с грудами книг и свитков, библиотекарь – всклокоченный седовласый старичок с очками на носу и в ветхом камзоле или пиджачишке (интересно, что он почему-то всегда умный и добрый, даже если хвалить посетителя библиотеки особо и не за что…)

Бывает, что образ библиотеки может иметь черты технического модерна. Например, Венера (о её истории мы расскажем дальше) увидела библиотеку в образе огромного энерго-информационного сгустка, насыщенного сведениями обо всех и всём и не имеющего никакого материального носителя в привычном для нас понимании.

Внешний вид книги, язык и иллюстрации, лёгкость чтения, поведение библиотекаря – все эти символы имеют значение и могут быть использованы как ключи к пониманию личности клиента. Впрочем, разбор значения таких символов выходит за рамки настоящего рассказа. Да и не суть важно, имеется ли в действительности такой объект – Книга жизни. Важно, что информация о прошлом любого живого существа где-то хранится и может быть истребована тогда, когда человек готов ее воспринять.

Итак, Клавдия оказалась в библиотеке и приступила к изучению своей Книги жизни.

Клавдия: Огромнейший зал, как будто в готическом храме, стеллажи от пола и до верха, причём любую книгу с любой высоты можно достать. Называешь любую книгу, и она сразу высвечивается, попадает в руки.

Оператор: У вас сейчас в руках что-нибудь есть?

Клавдия: Толстый том. Он закрыт.

Оператор: На нём есть какие-нибудь надписи, символы?

Клавдия: Пентаграммы какие-то. Шестиконечная звезда по центру, а сбоку, даже смешно – ключик, как у Буратино в сказке «Золотой ключик», на фолианте вытиснен.

Оператор: Ключ золотой, то есть именно золотом вытиснен?

Клавдия: Да нет, он просто выдавлен, выпуклостью вверх. И пентаграмма выдавлена вверх, а золотых тиснений нет.

Оператор: Цвет этой книги как-нибудь воспринимаете?

Клавдия: Да, как цвет хорошего густого красного вина. Видно, что она старинная, но достойная – ни потрёпанностей, ни трещин.

Оператор: Попробуем открыть эту книгу наугад. Какие ощущения?

Клавдия: Спокойные и такие комфортные. У неё тяжёлые страницы, и шелковистые в то же время, с тихим шорохом листаются. Текста не вижу. Как будто это новая книга, которая ещё не записана. Хотя на обложке название было – какое-то непонятное, вязью написано так, как в старинных русских сказках первые буквы рисуют. Вязь тёмного, не поймёшь, какого цвета, но не чёрного.

Оператор: Хорошо, вам понятен смысл этой надписи. Что он значит, если на наш язык её перевести?

Клавдия: Что если я прочту эту книгу, я пойму, как мне себя вести сейчас, вот в этой жизни. Нет, неправильно выражаюсь – что это мне поможет заглянуть в себя, избавиться от угрызений совести об упущенных возможностях. Как я понимаю сейчас, вся моя жизнь состоит из этих упущенных возможностей. Если я эту книгу прочту, у меня будет спокойно на душе, и я смогу спокойно жить.

Оператор: Где-то здесь должен быть библиотекарь…

Клавдия: Ага, сидит в уголке старичок. Чёрненький камзольчик такой, сухонький, маленький, седые волосики дыбом. Глазки такие из-под кустистых бровей…Молчит и улыбается. Мол, сама решай – читать или не читать…

Клавдия не сразу решилась ещё раз заглянуть в Книгу своей жизни. Это и неудивительно – в сеансе регрессии стало понятно, что она не совсем правильно выполняет ту задачу, которую должна отработать в течение текущего воплощения. Но нас всё-таки интересовало, каков её персональный план воплощений. Если его можно проследить, значит, такая личность уже достаточно сформировавшаяся, и цель её существования состоит не столько в собственном развитии, сколько уже в выполнении каких-либо социально значимых задач.

Стало понятно, что такой план у Клавдии есть. Преодолев барьер естественного умственного сопротивления через просмотр записей в Книге, она теперь уже легко перешла к включённому просмотру своего прошлого, воспринимая себя как главное действующее лицо далёких событий.

Клавдия: Я по деревьям лазаю.

Оператор: Чем ты хватаешься за ветки?

Клавдия: Руками. Руки маленькие, детские и не совсем белые. Вижу их чётко. Ниже – тоже кроны деревьев, но страха никакого. Ветки такие, как на старых соснах – золотистые, шершавые, тёплые. Я полезла наверх, чтобы посмотреть вокруг.

Оператор: Что вы хотите увидеть?

Клавдия: Я ищу дорогу. Здесь нет чётко проложенных тропинок, только лес вокруг, потому и нужно забраться наверх и ощутить направление.

Оператор: А как вы очутились вот в этом месте? Вы одна или ещё кто-то есть?

Клавдия: С группой людей, их несколько человек, одеты в мужские платья, с какой-то поклажей за спиной – это короба, сплетённые из чего-то. И посохи в руках. Высокие такие посохи, с их рост размером. Одежда странная – кожа без меха, сшита жилами через край достаточно грубо. На ногах сапоги-чулки, тоже самодельные, примитивной работы. И все друг за другом куда-то идут.

Оператор: Если посмотреть на этих людей с современной точке зрения, к какой расе их можно отнести?

Клавдия: Белая раса. Они, по ощущению, пилигримы, и что-то куда-то несут. Причём драгоценное что-то, но это не золото.

Оператор: А у тебя тоже есть своя ноша?

Клавдия: Нет. Вообще, я как бы и с ними, и самостоятельно. Они самостоятельности такой лишены, а я могу передвигаться свободно и вне их колонны. У них основное – это донести до конечной цели вот этот груз, за который они ответственны, а я ответственна за то, чтобы проложить путь к цели. Они не имеют представления, куда они идут, а я этот путь уже знаю, я в роли проводника.

Оператор: А там вы – мальчик или девочка?

Клавдия: Мальчик.

Оператор: Какова конечная цель этого пути?

Клавдия: Выгрызенная в горах пещера или грот, причём она там не одна. Там другие люди находятся.

Оператор: Какого рода ценность?

Клавдия: Мудрость.

Оператор: А где вы получили этот груз или от кого, с каким заданием?

Клавдия: Монастырь. Но там сейчас суета, как в муравейнике – какая-то тревога, опасность, волнение. Ощущается приближение врага. Где-то вдалеке на косматых лошадёнках мелькают какие-то дикие наездники. В корзины укладываются книги, что ли, или рулоны какие-то – рукописи? Эти люди выстраиваются во дворе монастыря, а я разговариваю с одним из остающихся. Он просит не задерживаться и доставить как можно быстрее этот груз, сохранить его.

Это было самое давнее по времени воспоминание Клавдии. Монастырь, к которому она относилась, был в Юго-Восточной Азии. И в этом образе впервые проявилась её личная миссия – хранить и передавать знания. Эта же миссия выполнялась ею и в других воплощениях. Она неоднократно выполняла роль, скажем так, просветителя. По крайней мере, несколько её жизней выстраивались таким образом, что вначале она попадала в какую-либо общину или школу, обучалась, а потом уже шла в народ с тем, чтобы передавать знания и о природных явлениях, и о том, как правильно должен поступать человек, правильно вести себя в этой жизни.

Видимо, в силу тогдашних условий жизни и выполняемой ею функции, она преимущественно выбирала мужское тело, т.е. рождалась мужчиной. Это вполне понятно, потому что женщина в древнем мире подвергалась большим опасностям и уж никак не могла вести образ жизни независимого путешественника.

Вместе с тем, её природной особенностью была излишняя эмоциональность и торопливость в принятии решений, которая сильно мешала ей выполнять поставленные задачи. И на это ей неоднократно указывали наставники. Хотя, может быть, это был один и тот же наставник, от воплощения к воплощению проходивший жизненный путь рядом с ней. К такому предположению приводит вот какая информация.

Оператор: Что его характеризует как учителя?

Клавдия: Ну, сразу возникает ощущение того, что это человек не на порядок, а даже на порядки выше тебя по мудрости, опыту, интеллекту. Ощущение того, что ты можешь обратиться к нему с любым вопросом, и получишь ответ и поддержку.

Оператор: Эту школу, которую вы сейчас проходите, он тоже в своё время прошёл, или же свою мудрость он получил в другом месте?

Клавдия: Он откуда-то сюда прибыл. Это группа людей, таких же, как он, и они периодически появляются в разных местах для того, чтобы передавать информацию или проводить обучение. Это его миссия.

Оператор: По виду, к какой расе он относится?

Клавдия: Его нельзя чётко отнести к какой-то расе.

Оператор: Он похож по виду на тех, кого рисуют на образах?

Клавдия: Нет.

Оператор: Были ли вы в том месте, где есть эта самая группа подобных ему людей?

Клавдия: Да. Это было очень необычное место. Это место находится в горах, но это не голые скалы, и в то же время – открытые пространства. Ощущение, что вокруг на большие расстояния никого нет из людей. Поселений, я имею в виду. Мне оттуда не хочется уходить. Это место моё, и я там буду.

Оператор: Почему вы так считаете, что это место ваше? Откуда вы это знаете?

Клавдия: Я там уже жила когда-то, но у меня что-то не сложилось, и мне снова приходится набирать этот виток опыта, чтобы вернуться туда. Я какое-то задание не выполнила.

Оператор: Что это значит – задание? Его кто-то вам дал?

Клавдия: Там у каждого – своё направление деятельности, своя миссия. Такая миссия была и у меня, я был одним из помощников одного из вот этих десяти духовных существ (Примечание: обратите внимание, что Клавдия в этот момент говорит от лица того юноши, которым она себя воспринимает в этот момент времени). Я эмоционально не справился с работой, поэтому начался виток нового обучения, чтобы мне через работу с собой вернуться опять в это сообщество, чтобы потом опять выполнять свою задачу, но уже с большим успехом.

Оператор: Те, кому вы помогаете, чем они отличаются от вас?

Клавдия: От них исходит свет – не знаю, как точнее сказать – ощущение не свечения, а света.

Из продолжительного рассказа Клавдии можно выделить ещё вот какой фрагмент, показывающий роль этих высокоразвитых существ на Земле и их место в общей системе организации жизни на нашей планете.

Оператор: Наша людская история и эти десятеро имеют ли какую-то связь между собой?

Клавдия: Они – не из людей. Что пришельцы – уже не скажешь, потому что они сейчас очень естественно вписываются во всю цепочку взаимоотношений через своих помощников, учеников. Такое впечатление, что они очень древние.

Оператор: Кто-либо из них воплощается на этой земле?

Клавдия: В человеческом обличье? Да. Они, периодически, все появляются среди людей на какие-то промежутки времени, а потом опять возвращаются в своё обличье, в котором находятся там.

Оператор: Находясь на Земле, помнят ли они о том, кто они такие?

Клавдия: Кто из них выше по уровню развития, тот помнит, другие приходят с какими-то смутными ощущениями.

Оператор: Вот эта группа из десяти, она одна такая на земле, или есть другие похожие структуры?

Клавдия: Существуют и другие группы, но они не сотрудничают между собой. Хотя и не враждуют. Каждый работает в своей зоне влияния. Они с разных миров пришли, есть и те, кто из первых на Земле появился.

На этой миролюбивой картине мирной и достаточно независимой работы различных групп над эволюцией человечества хотелось бы и остановиться, если бы не одно «но». И «но» это достаточно серьёзное. Похоже, что какие-то разумные силы изучают нас с вами, чтобы на основе наблюдений выработать методы активного вмешательства в существование нашей цивилизации. Чтобы найти и применить способы изменения культурного и этического строя нашего земного сообщества, не спрашивая при этом, хотим ли мы этого или нет. И происходит это не в незапамятные времена, а здесь и сейчас.

«Человечество? Уничтожить! Или пусть соблюдают наши законы…»

Ветеринар по профессии, эта миловидная тридцативосьмилетняя русоволосая дама производила хорошее впечатление. Она была достаточно разносторонняя по своим интересам и вполне приятная в общении. Правда, некоторое внимание привлекала её склонность жёстко критиковать профессиональные и человеческие качества многих своих знакомых, о которых заходил разговор, но поначалу на это качество мы не обратили особого внимания. Её полное имя – Ольга, но, чтобы не путать её с Ольгой, вспомнившей себя в образе «снежного человека», эту нашу регрессантку будем называть здесь на белорусский манер – ЛЁЛЯ.

Беглый осмотр её ближайших прошлых жизней позволил выяснить, что Лёля отличалась некоторым интересом к естествознанию и стремлением занимать значимое место в обществе. В первом её воспоминании она была научным работником – женщиной лет сорока, которая кроме исследовательской деятельности ещё и преподавала в университете. Лёля увидела своих студентов, относившихся к ней с уважением, и своё рабочее место – заваленный книгами и газетными статьями большой письменный стол.

Воспользовавшись таким удобным случаем – ведь каждая книга обязательно датируется – оператор попросил её приглядеться и рассмотреть год издания. Оказалось, что одна из книг издана в 1896 году. Остальная обстановка тоже соответствовала концу 19-го – началу 20-го века. Это была Россия.

Примерно за век до этого Лёлино существование проходило в Германии в роли высокопоставленной светской дамы («Едем в лес на пикник. Карета едет и много всадников. Шумно. Богатые люди. Носильщики какие-то бегут, слуги. Кони. Женщины, мужчины. Богато одетые, платья богатые»).

Но и саму Лёлю, и нашего оператора эти, в общем-то, обычные сцены мало интересовали. Нам хотелось понять, почему Лёлю почти постоянно сопровождает чувство душевной неудовлетворённости, ощущение того, что она что-то важное делает не так либо не делает вообще. И оператор предложил ей мысленно переместиться в любое желаемое место, и описать его. Тем более, что Лёля к этому времени находилась уже в состоянии достаточно глубокого транса.

Результаты нас просто ошеломили. Они оказались такими, что мы приняли решение никогда больше, даже несмотря на уговоры, не активизировать память Лёли. Почему – это станет понятно дальше, а пока перед нами разворачивалась диковинная картина жизни на другой планете, устроенной совершенно не похожим на земную цивилизацию образом.

Лёля: Земля – не мой мир. Даже название всего, что здесь есть, меня не интересует.

Оператор: Тогда перемещайся туда, где тебе интересно и приятно, где твой дом. Опиши его.

Лёля: Он меньше Земли, тёплый. Маленькие деревья. Они сами растут. Можно их посадить, но вот эти, на которые смотрю, они сами растут. Они через корни, новые, появляются.

(Примечание: Лёля имеет в виду вегетативный способ размножения этих растений).

Оператор: А какая форма листьев, стволов, их цвет?

Лёля: Листья – они голубые, формы правильной не имеют. Они вообще формы не имеют, они какие-то текучие, то есть могут менять форму. А вот ветки более жёсткие, они форму держат.

Здесь два светила – одно побольше, а другое поменьше и потемнее. Но и то, и другое дают собственный свет, а не отраженный, как у нас Луна.

Оператор: Ты можешь приблизительно сказать, рядом с этой планетой есть ли ещё обитаемые планеты?

Лёля: Есть.

Оператор: Теперь вернёмся к тебе – как ты себя воспринимаешь?

Лёля поняла, что она родилась здесь, в этом маленьком тёплом мире, сейчас неизвестном ей. Оператор применил приём «посмотрись в зеркало». Результат оказался достаточно загадочным. Форма её тела была, если можно так сказать, бесформенной. Лёля была такой же расплывчатой, как и листья на деревьях, хотя понимала, что при необходимости могла принять более определённую форму.

Если ей было нужно переместиться куда-то, то она расплывалась бесформенным облачком и плыла в нужном направлении, паря невысоко над поверхностью земли в восходящих потоках тёплого воздуха. Она с трудом подбирала сравнения, чтобы описать увиденные ей картины, хотя сами ощущения воспринимались ею абсолютно естественно, как давно и хорошо знакомые. И это при том, что нигде и никогда за свою теперешнюю жизнь она не имела возможности почувствовать что-то подобное.

Её тело «там» имело определённую материальность и объём, и Лёля осознавала, что она не во всякое отверстие могла проникнуть – для некоторых она была, скажем так, слишком крупная. Если попытаться найти некоторые подобия в нашем земном мире, то примерно так могут ощущать себя медузы с их желеобразным мягким телом.

Лёля отмечала, что её тело могло принимать любую форму, просто определённую форму было тяжело долго удерживать.

Там было много таких же существ, как она.

Оператор: Ты к ним какие ощущения испытываешь?

Лёля: Доброжелательные. Там спокойнее. Там и слов не надо, всё и так понимается. Каждый из нас сразу имеет какую-то функцию, от рождения. То, что имеешь – объём знаний, умений, – он сразу есть.

Оператор: Можно ли его в процессе деятельности увеличить?

Лёля: Нет. Можно оттачивать свои умения. Тяжело объяснить, как это. Все видят и знают твои качества, их не скрыть, да и незачем их скрывать. То, что ты умеешь – это ты просто используешь. Эти качества у одних быстрее проявляются, у других – медленнее, в процессе развития.

Оператор: Попробуй описать этот мир внешне: как он выглядит? Ты рассказала о растениях. А есть ли там какие-нибудь строения?

Лёля: Есть, большие. Какую функцию несут? Есть что-то типа института. Там как бы доучивают, доводят, дотренировывают – не знаю, как это лучше назвать.

Процесс, который происходил в этом заведении, можно назвать не обучением и развитием, а, скорее, отшлифовкой уже имеющихся качеств. Существо, которое имело какое-то качество в более совершенном варианте, помогало развить такое же качество существам, имевшим его в недостаточно совершенном варианте. А вот приобретение новых знаний и навыков для существ из этого сообщества было невозможно в силу либо особенностей их физического устройства, либо культурных ограничений.

Помня упоминание об обитаемости других находящихся рядом планет, оператор решил развить эту тему.

Оператор: Есть ли общение между теми обитаемыми планетами, о которых тебе известно?

Лёля: Можно с ними связываться, но почему-то постоянного общения нет. Есть кто-то, кто туда в командировку ездит.

Оператор: Как перемещаются с одной планеты на другую? Ты перемещалась когда-нибудь, или просто знаешь, как это делается?

Лёля: У нас все это знают. Те, кто обучался, они имеют отличие – световое, цветовое, разряженность особенную – они больше как кляксы какие-то выглядят. Надо – расплываются, надо – сжимаются. Если сжатые, то ощущают это как дискомфорт. Когда нужно перелететь на другие планеты, то идёт подготовка – существо уменьшается, но не сразу, постепенно – до маленького шарика.

Оператор: Между планетами есть жизнеподдерживающее пространство? Там можно жить?

Лёля: Нет.

Оператор: Перемещение происходит индивидуально или с помощью каких-то устройств, приборов?

Лёля: Помощь есть.

Оператор: Известен источник этой помощи, или просто он воспринимается как должное?

Лёля: Откуда-то она идёт, но я не в курсе.

Дальнейший рассказ позволил выяснить, что их цивилизация состоит из двух подвидов или рас, если их так можно назвать. Кроме «мягких» существ (такое сравнение использовала сама Лёля) была ещё одна их разновидность, имевшая более оформленное и плотное материальное тело.

Физическое устройство тел помощников Лёля не смогла разъяснить, да оно её, в принципе, и не интересовало. Поэтому об этих существах известно только то, что они имели кто четыре, а кто шесть конечностей, по функциям напоминающих наши руки, и совсем не имели ног. В силу последнего обстоятельства их передвижение по твёрдой поверхности почвы было не таким уж лёгким. Оба вида существ нуждались в пище и питье, но, похоже, сельского хозяйства на той планете не было – растения, пригодные в пищу, росли сами по себе.

«Плотные» существа находились на более низком уровне иерархии и выполняли роль обслуживающего персонала. Почему-то «мягкие» существа нуждались в постоянном уходе. Похоже, что «твёрдые» существа не трансформировались и не могли эволюционировать в «мягких», как, например, на Земле личинка развивается в бабочку. Нет, эти две расы, взаимодополняя друг друга, составляли единое сообщество той планеты, и каждая его часть не могла обходиться без другой его части.

В рассказе об отношениях между этими двумя расами у Лёли явно звучало отношение к «плотным» существам как к чему-то низшему, у которого есть только обязанности по отношению к ней самой и другим высокоразвитым «мягким» существам. Она не задавалась вопросом, правильно ли это и почему так происходит – нет, она принимала такой тип взаимоотношений как единственно правильный и возможный. Она просто воспроизводила нашим языком мироощущение существа той планеты.

Постепенно Лёля все глубже погружалась в ощущение себя в качестве существа той неизвестной нам планеты, её ответы на вопросы оператора становились всё короче и отрывочнее, а молчаливые паузы, во время которых она вслушивалась в свои ощущения, – всё длиннее. Было очевидно, насколько сложно ей было совмещать в себе сознание сразу двух существ – человека и негуманоида.

Оператор: Цель этого существования какая?

Лёля: Они живут. Просто живут.

Оператор: Цель «плотных» – стать такими же, как ты?

Лёля: Они помогают мне. Они такими и останутся. Я другая. У меня миссия, у них нет миссии. Миссию не скрыть, это судьба такая.

Оператор: В чём заключается эта миссия?

Лёля: Я должна… это приятно или неприятно, но к этому готовят – на Землю пойти. Мне надо. Я расту, они мне помогают. Я смогу быть в другой форме, только если её приобрету. Пока её у меня полностью нет, мне они помогают. Это не обучение.

Оператор: Какой смысл – прийти на Землю?

Лёля: Нет смысла, надо так.

На этом мы решили закончить нашу первую встречу. Вернувшись в обычное состояние сознания, Лёля добавила, что её ощущения в состоянии «мягкого» бесформенного существа были наполнены радостью, комфортом и спокойствием. Всё было для неё привычно.

Она сравнила с пчелиной семьёй то общество, к которому некогда принадлежала: функции в нём были однозначно распределены между членами общества, изменений не было и быть не могло. Элемент красоты и творчества в жизни тех существ тоже был, и эти существа тоже чему-то радовались. Но каким бы ни было их состояние, его нельзя было скрыть – оно каким-то образом отражалось на их внешности и поэтому становилось заметным для всех окружающих. Таким же образом через внешность этих существ становилась видимой функция каждого. В той жизни всё было простым и однозначно определенным.

Успокоившись и просушив слёзы, выступившие от возникшего щемящего чувства утраченного родного дома, Лёля ушла обдумывать то, что только что о себе узнала. Нам показалось, что она не решится на продолжение, потому что первый сеанс дался ей достаточно тяжело в эмоциональном плане. Однако примерно недели через три на наш контактный телефон потупил вызов от неё – Лёля настоятельно хотела продолжить регрессионный поиск. Как стало понятно потом, продолжить его ей было жизненно необходимо.

Лёля постаралась поподробнее описать внешний вид «твёрдых» обитателей своей родной планеты.

Лёля: Они даже похожи чем-то на людей, но как бы недооформленных. Пальцев на руках у них нет, но если надо, они вытягивались. И глаз, как таковых, нет.

Оператор: То есть, таких воспринимающих органов, как у нас, у них нет?

Лёля: Нет, там ощущенческие.

Оператор: А цвет у «твёрдых» существ есть?

Лёля: Ближе к телесному, бежевому.

И хотя срок жизни обитателей той планеты был достаточно длительный, нас интересовало, каким образом происходит возобновление населения – условно говоря, почкованием, делением, размножением? Однако, на эти вопросы мы ответа так и не получили – внимание Лёли быстро перескакивало от предмета к предмету, от области к области. Ей было практически всё понятно в том способе организации жизни, и её сознание было настолько глубоко погружено в привычные (и наряду с этим совершенно новые для неё сейчас) ощущения, что она порой даже игнорировала нашего оператора, ограничиваясь лишь обрывками фраз в ответ на его вопросы.

Оператор: А как появлялись новые существа?

Лёля: Которые неплотные, они на определённых стадиях, я как поняла… планета по секторам разбита, и те, которые должны переместиться на другую обитаемую планету, они живут в определённом секторе. Те существа, у которых есть нужная функция, они, как стая птиц, идут в нужный сектор планеты. Это чтобы не мешать другим.

Оператор: Местность можешь описать?

Лёля: В основном камушки, камни и деревца – там, где я находилась. Куда заглядывала – больше гористая местность, но не как Гималаи, а так… Ветра там тоже небольшие были. Там, где воспроизводство происходит, там больше еды – растений. Деревья разные, их несколько видов было. Где вот эти, «твёрдые», жили, там были хижинки – выглядели, как наши сараи. Вход, дверь, как у нас.

Оператор: То есть, была материальная культура плюс защита от чего-то снаружи. От чего?

Лёля: Данным особям нужно было уединение. А «мягкие» высокоорганизованные существа, они вообще могли быть практически невидимы. Там вся жизнь идёт на выполнение какой-то миссии – своей собственной, с которой каждый появляется. Со временем (сколько на это понадобится, не знаю) он уже знает, чем он будет заниматься, то есть проявляются его склонности, и он их просто реализует.

Те, которые достигли высокого уровня, они могут идти размножаться, например, но это не всё время занимает. Они умные, знающие, к ним прислушиваются, и у них специальное место для встреч. И там нет такого понятия, как хулиганство или что-то в таком духе. Например, если дискомфорт какой-то присутствует (я так понимаю, что там болезни тоже есть), то это видно другим, и тогда больной уединяется.

Оператор: Что должно в тебе измениться во время пребывания на Земле?

Лёля: Во мне – ничего. Во мне все качества есть, они уже наработаны, но здесь их не применишь – они не для этого. А здесь я для информации…

Лёля попыталась охарактеризовать свою миссию. По её словам получалось, что в человеческом сообществе Лёля, скажем так, служит «калибровочным устройством», то есть, поведение других людей она каким-то образом – сознательно или неосознанно – сравнивает с теми законами жизни, которые впитала в себя в другом обществе и считает единственно правильными. И ещё, она должна своим поведением показывать пример другим людям.

Опять она находилась в достаточно глубоком трансе, и отрывочными фразами пыталась описать то знание, которое разворачивалось перед её удивлённым сознанием.

Оператор: Пребывание здесь важно для людей или для тебя?

Лёля: Это подготовка людей. К отношениям, к другому отношению. Другая жизнь у людей будет. Переход скоро должен быть, качественный… Общие космические законы, люди должны научиться соблюдать, принять. Это важно…

Оператор: Это переход плановый?

Лёля: Да, чтобы не разрушили. Люди чтобы не разрушили, или их разрушат – людей. Если не будут соблюдать законы.

Честно говоря, такой поворот темы разговора заставил нас зябко поёжиться. Представьте себе, как бы вы себя чувствовали на нашем месте – рядом сидит человек, который так вот спокойно заявляет, что человечество, в общем-то, неплохо было бы стереть с лица земли. Легко, одним движением какой-нибудь «космической стёрки»!

Достаточно жёсткие установки в отношении человечества были налицо.

Но что это за законы, которые мы, люди, должны соблюдать, и какие из них мы не соблюдаем, Лёля так и не смогла толком объяснить. Вообще, складывалось впечатление, что либо программа в неё заложена достаточно глубоко, и поэтому её не так легко вскрыть, либо она вообще действует как механизм, который не отдаёт себе отчёта в своих действиях.

При этом, Лёля ощущает, что вынуждена в этой своей земной жизни приспосабливаться и жить достаточно скрытно. Отчасти, этим вызвана её некоммуникабельность и предпочтение общения с животными общению с людьми.

Вторым мотивом служит неумение распознавать настроения окружающих её людей и, как следствие этого, заражение психологическим дискомфортом от негативно настроенных, рассерженных или обиженных людей («Там», если испытываешь негативные эмоции (например, недовольство собой – а оно там тоже присутствует), но там это твоё состояние все видят и обходят тебя стороной. Поэтому твоё состояние не затрагивает других. А здесь как – человек скажет плохое слово, и у тех, кто слышит, настроение испортится. Поскольку мы настроение не видим, то оно распространяется и на других – как круги на воде, расходится всё дальше…»)

Оператор решил переменить тему, чтобы ослабить внимание к теме уничтожения человечества неведомо кем и неведомо за что.

Оператор: Когда возникает необходимость прийти на Землю, что происходит?

Лёля: Тяжесть появляется в теле, и этот процесс не совсем контролируется. Я постепенно сжимаюсь до состояния серебристой сферы по мере подготовки к вселению.

Оператор: Давай пройдём этот процесс. Вот возникает чувство тяжести, начинает куда-то тянуть… Что происходит?

Лёля: У меня всё сжимается, концентрируется. Невозможно ничего чувствовать, и даже знать. Это сжимание до точки. А потом идёт раскрытие, а вот чувствования, памяти, видения уже нет.

Оператор: Раскрытие чего?

Лёля: Как бы обратный процесс расширения из точки, когда родилась.

Оператор: Двигайся дальше, наблюдай.

Лёля: Общение есть, со своими. До двух с половиной лет они мне часто помогали. Потом возник страх, и пришлось закрыть видение. Нужно раскрыть до сорока трёх лет. Потом смерть.

Это был ещё один неожиданный и тревожащий нюанс в разговоре. Итак, у этой женщины до возраста в два с половиной года был контакт с существами, которых она идентифицировала как «своих», которые появлялись в её доме в видимом ею облике. То есть, мало того, что её направили на Землю в качестве резидента, но её земную миссию ещё и сопровождали некие кураторы из числа её прежних соплеменников. Они наблюдали и в чём-то даже помогали ей. Но процесс, видимо, пошёл не так (может быть, биологическое тело оказалось недостаточно приспособленным), и этот контакт прекратился, так как вызывал у девочки сильный страх.

Не легче было признать наличие заложенной в её подсознании программы, определяющей, что если она не выполнит свою миссию до 43 лет, то её, как она сказала, «опять уберут». Это достаточно жёсткая установка на биологическую смерть в случае, если она не установит открытый контакт со своими прежними сородичами и не начнёт выполнять заложенную задачу. При этом она понимает, что открытый контакт может привести её в психиатрическую клинику. Но программа всё равно работает.

Важно ещё, что эта женщина ощутила, точнее, вспомнила, про присутствие на Земле ещё многих таких же, как она, подселенцев. И с ними она тоже должна каким-то образом выйти на связь: «Нас, таких, много. Они везде. Они группируются, и это обязательно надо, чтобы они группировались. И, получается, моя миссия тоже – группироваться».

Этому есть аналог из практики работы с так называемыми «телепатическими контактантами», когда тем настойчиво рекомендуют искать родственные личности или единомышленников, которых объединять в «тройки», «пятёрки» и т.д. по численности группы.

Понимая, что вот этот человек сейчас уйдёт от нас с новым, но ещё не устоявшимся мировоззрением, и нельзя позволить этой женщине наделать необдуманных поступков во вред себе самой и окружающим её людям, оператор сделал небольшое разъяснение. Кажется, оно было воспринято с пониманием и достаточно благожелательно.

Оператор: Люди хотят попробовать себя в разном. Они учатся, просто им помогать надо – помогать развивать те качества, которые ведут к позитивным изменениям. То есть, если ты видишь в человеке хорошее, нужно помочь этому хорошему стать больше. Собственно, и люди это понимают. Кстати, было ли у тебя ощущение разницы между нами и тобой?

Лёля: Нет разницы. Здесь могут быть такие же как я, а могут быть и те, кто в земной жизни наработал то же самое – своё космическое имя. Многими воплощениями наработал…

Оператор: То есть, такая целостность, она достигается в любых условиях?

Лёля: Абсолютно в любых.

Хотя бы это было уже хорошо – то, что удалось хоть в какой-то мере нейтрализовать её изначально негативные установки в отношении человечества. Которое, понятно, далеко от ангельского состояния, но всё-таки оно наше родное и не совсем такое уж пропащее…

И вопреки мнению Лёли, что это она должна учить нас уму-разуму, на самом деле учиться-то нужно ей самой – набирать качества, которых ей пока недостаёт. И качества эти относятся к сфере человеческой психологии. Даже если согласиться, что багаж её знаний содержит ценный опыт гармоничного существования некой инопланетной цивилизации, то чтобы передать нам этот опыт, она в первую очередь должна сама научиться понимать людей и общаться с людьми, а не только с бессловесными тварями. Только тогда будет польза от такого «космического переселения».

Наверное, теперь уже стало понятно, почему мы приняли решение больше не активизировать память этой женщины – нам не захотелось запускать в действие её подсознательную программу, точное содержание которой и последствия для нас с вами так и не удалось до конца понять.

В завершение Лёлиной истории, специально для скептиков скажем вот что. Даже если предположить, что воспоминания регрессантов есть не процесс реального (материального) воздействия на человеческое сообщество со стороны иных разумных сообществ, а лишь фантазийный, умозрительный процесс, то всё равно налицо постоянное информационное влияние – вливание в совокупное человеческое мировоззрение иных представлений о мироустройстве. И мы просто обязаны понять, кто, в какую сторону и в чьих интересах пытается направить вектор нашей эволюции.

С гораздо более приятным чувством воспринимаются истории, когда приходится открывать, что в теле человека живёт и действует существо, хоть и понимающее несовершенство человеческой природы, но настроенное к нам по-доброму и помогающее нам преодолеть недостатки, и не угрожающее при этом уничтожением. Такой оказалась Алина, хрупкая с виду, но железная по характеру миниатюрная блондинка, только что вступившая в период бальзаковского возраста.

Когда тело «не по размеру»…

Время от времени АЛИНА видит пророческие сны, которые сбываются в деталях. А иногда сон приносит ей сюжет с ощущениями и образами, которых она никогда и никак не могла получить в текущей жизни. Например, в самые ответственные моменты, когда речь идёт о безопасности её жизни, ей обязательно снится сон, в котором она летает на мощных серебристых крыльях, как бы вырастающих у неё за спиной.

Ещё один сновидческий сюжет, преследующий её с детства – это битва с гигантскими динозаврами или змеями, причём разумными. Такие сны начались с возраста в три года. Может быть, они были и раньше, просто Алина об этом не помнит. Откуда взялся такой образ, Алина не понимала – у неё нет ни особой любви, ни особой нелюбви ни к тем, ни к другим.

Первый образ, который возник перед мысленным взором Алины в начале сеанса регрессии, это был образ дороги, пролегающей по небольшой планете. Настолько небольшой, что дальний край этого пути опускался книзу, уходя за близкий горизонт.

Алина: Это не Земля. Почему-то нет ощущения, что я на Земле. Не голубое небо, а такое слегка светлое, с непонятным оттенком. Но и не тёмное. Желтоватый – не песок, не камень, а что-то типа скальной породы под ногами. Растительности нет. Да, и там впереди что-то такое яркое – оно должно взойти. Что-то типа нашего Солнца восходит, и оно светит по-другому.

Оператор: В чём это отличие?

Алина: Оно ближе, намного ближе. Такое ощущение, что вот оно сейчас выйдет, и оно будет совсем рядом. И оно больше размером.

Оператор: Какие у вас ощущения к этому светилу возникают? Комфорт или дискомфорт?

Алина: Ни комфорт, ни дискомфорт – я просто его знаю. Но когда оно будет подниматься выше, мне всё-таки нужно куда-то уйти. Оно очень близкое, и раз нет растительности, значит, оно… обжигает, наверное. Хотя я знаю, что оно мне не повредит.

Оператор: Вы знаете, куда вам нужно уйти?

Алина: Да, это где-то справа. Гора, и там – вход. Я вижу это как убежище. Это место почему-то мне знакомо. Я не скажу, что я дома, но и не скажу, что я здесь первый раз. Я уже это видела.

Алина почти на физическом уровне чувствовала, как поднимается громадным шаром это светило и буквально шагает лучами своей светящейся короны по выжженной им же дорожке.

Оператор: Хорошо. Вы себя ощущаете каким-то существом? Вы представляете, как выглядите?

Алина: Да.

Оператор: Для начала протяните перед собой какую-то конечность: руку или то, что является рукой.

Алина: Я одета. Знаете, не такой вот огромный скафандр, как у космонавтов, а прилегающий, который не мешает. И в то же время это не ткань. Обувь удобная, мягкая, как бы вторая кожа, цветом всё как тёмный асфальт – не серебристое. А вот лицо открытое.

Это становилось всё более интересно. Чтобы подробнее разглядеть облик этого существа, пришлось применить приём «посмотрись в зеркало».

Алина: Ну, вот и я в зеркале. Ой, да это совсем не я! Что-то вообще пока не очень понятное. Вы видели когда-нибудь фильм «Чужой»? Вот там мужик такой здоровый-здоровый по лесу бегал. Голова – не та морда, у лица очертания человеческие, но вот тело очень мощное. Не хрупенькое такое (показала на себя)… Я ему была бы по коленку ростом. Вообще, мне почему-то кажется, что он у меня вот здесь [показывает на грудь] сидит, а сейчас просто вывернулся и на свободу вышел.

Оператор: Руки, ноги есть?

Алина: Да!

Оператор: То есть, общее ощущение антропоморфное?

Алина: Общее ощущение, что это здоровый амбал. Но хороший!

Она была явно восхищена обликом этого могучего существа.

Дальнейшее описание открыло удивительную деталь. У этого существа – кстати, практически идеально соответствующего человеческому облику – были достаточно длинные волосы, и они были не просто украшением его лица. Волосы являлись сенсорным органом, они могли чувствовать и воздействовать на окружающее – им была присуща достаточно важная защитная функция. В моменты опасности они, кажется, приходили в движение и закрывали лицо этого человека тонким, но абсолютно непроницаемым слоем. Такая вот живая броня.

И эта деталь оказалась не только странной, но и очень важной. Почему, станет понятно далее.

Оператор: Что вы там делаете, на этой планете?

Алина: Я там не живу. Такое ощущение, что я хожу проверять, как это светило работает. Может быть, его кто-то запустил, и его периодически проверяют? Непонятно. Как будто я просто пронаблюдала, как дела на спутнике, вот типа того…

Оператор: Понятно, да. Теперь возвращаемся домой.

Алина: Ну, как бы не могу!

Оператор: Почему?

Алина: Не знаю, что-то ещё должно быть. Пока не пойму: или я жду там кого-то, или я не одна должна быть? Причём я – это не женщина, я мужского пола. Это моё естественное состояние.

Оператор предложил несколько ускорить время в этом пространстве воспоминаний и приблизиться к моменту времени, которого «там» ждала Алина, ощущающая себя таким вот гигантом. Неожиданно для себя оператор услышал, как регрессантка весело и радостно засмеялась. Это могло значить либо то, что она вернулась в обычное состояние сознания, либо то, что новые образы, всплывшие в ее памяти, доставили ей большое удовольствие. Правильным оказался второй вариант.

Алина: Я жду друзей. Я просто жду друзей! Сейчас кто-то придёт, и я буду очень рада!

Оператор: Хорошо, они приходят. Кто они? Сколько их?

Алина: Ну, такие же! Их двое, это мужчины.

Оператор: А вообще-то, женщины есть в этом обществе?

Алина: Есть, конечно, есть. Просто я – воин. И они тоже – эти двое, которые пришли на встречу. Мы – друзья, нас очень многое связывает. Они – мои помощники. Я их ждала, и я очень рада их видеть. И это было место встречи, вот! Это было просто место встречи.

Оператор: Как выражается это веселье?

Алина: Так же, как и у людей – обнимаемся при встрече, здороваемся, улыбаемся.

Оператор: Мимика присутствует на лицах?

Алина: Да, конечно. У одного из них очень выразительные чёрные глаза и такие же волосы, которые как живые. А третий – он совсем молодой: на стажировку, что ли, прилетел?

Оператор: Ну хорошо, можем ли мы вернуться на какое-то время назад к тому моменту, когда вы выполняли эту ответственную работу?

Алина: Откуда-то я прилетел, это было просто место встречи. (Примечание: здесь она совершенно органично для себя перешла на разговор от имени мужчины, в образе которого себя вспоминала). Корабля не вижу, но он должен быть где-то рядом. Ощущение, что я с техникой «на ты», и вообще это что-то легко управляемое – легче, чем автомобиль. Оно просто чувствует тебя, поэтому им можно управлять не руками, а мыслью, и это очень легко. Хотя и приборная панель в нём тоже есть – она и тёмная, и серебристая. Это транспортное средство очень мобильное, впереди него прозрачный купол – он даёт хороший обзор, а общая форма овальная, обтекаемая.

Оператор: Понятно. Значит, давайте всё-таки попробуем вернуться к тому моменту, когда вы выполняли важную работу. Что это была за работа в космосе, после которой требовалось отдыхать?

Алина: Патрулирование. Нужно было наблюдать, при необходимости – быстро реагировать, отражать угрозу. Поэтому и тело у меня очень мощное, тренированное, очень много силы в нём. Причём это не только физическая сила, но она даёт внутреннюю мощь – энергию, волю. Поэтому мы такие большие – чем больший объём занимает тело, тем большую энергию оно может производить.

Оператор: Вы что-то защищаете?

Алина: Да. Мы – щит. Первый щит. Мы защищаем не только свой род и племя. И не только Землю. В нашем понятии это защита от зла, скажем так. Есть очень мощные злые энергии… или это не энергии? Как это… существа.

Она пыталась понять сама и объяснить нам, как совместить эти понятия – нематериальность их тела одновременно с совершенно оформленной личностью этих опасных существ, и их огромную психоэнергетическую насыщенность. Уже после сеанса Алина пояснила, что простой человек, столкнувшись с подобным созданием, ничего не увидел бы, но был бы буквально сметён этой мощнейшей невидимой разрушительной силой.

Почему-то у Алины эти создания ассоциировались с рептилиями. Сложно судить, то ли её сознание подыскало такую аналогию, чтобы хоть как-то «овеществить» представление о космическом зле, то ли корни традиционной нелюбви человека к ящерам и змеям кроются в подобных воспоминаниях. Возможно, и библейский миф о змее-искусителе возник не на пустом месте.

К такой мысли подводит интересный нюанс. В одном из библейских сюжетов говорится о могучем Самсоне, своей мощью многократно превосходившем всех своих соплеменников. Тайна силы заключалась в его волосах, потому их нельзя было стричь. Пока волосы не были острижены, он был неуязвим и непобедим. Но как только коварная Далила воспользовалась ситуацией и обрезала волосы Самсона, его без труда пленили, ослепили и отправили в заточение, из которого он без труда выбрался только тогда, когда волосы снова отросли.

Есть ли родственная связь между двумя образами – мифологическим Самсоном и «космическим амбалом» Алины – установить пока невозможно. Но ведь был же какой-то первоисточник у легенды о Самсоне? И, видимо, очень значимый первоисточник, раз эта легенда отнесена к числу канонических.

А пока Алина старалась поподробнее охарактеризовать представителей этого самого вселенского зла, «в разборках» с которыми она когда-то, по её воспоминаниям, участвовала.

Алина: Они тоже мощные. И они чёрные.

Оператор: Чёрные по цвету?

Алина: Да. Очень умные и очень злые, и пустые. У них как бы только одно чувство внутри – это злоба, уничтожение. Их интересует только их существование, их власть, и всё. Они не воспринимают других, они никого кроме себя не считают достойными существовать. Хотя не только это – они живут за счёт выброса энергии страха. Уничтожая живое, они питаются его энергией. Уничтожив, они уходят дальше – питаться, уничтожая то, что ещё живо.

Оператор: Как они передвигаются по космосу?

Алина: Они могут появляться без всяких передвижений, просто как бы создавать брешь в пространстве. Мы, кстати, тоже можем передвигаться без всяких приспособлений. Воздух, дышать – не нужно. Я сейчас на планете, но я не вижу ни облаков, ничего… эта планета, наверное, неживая.

Оператор: А вы понимаете, кто ещё занимается этой же работой?

Алина: Много таких. Просто нас отправили на этот дальний участок. Это место мне известное, а им нет. Я там был уже.

Оператор: Вас отправили – значит, кто-то отправил? Кто-то координирует эту работу? Как она организуется?

Алина: Да, есть сообщество, которое занимается защитой. Мы чувствуем, когда и где «эти» начинают пробиваться в наш мир. Не знаю, как это объяснить – просто возникает чувство, и мы появляемся в нужном месте. А они приходят, чтобы уничтожить мир. Они противоположны нам. Им просто не нравится мир – мир как объект.

Оператор: Хорошо. Есть ли где-то место, где живёт большая часть таких, как вы?

Алина: Мы везде, нас много. Мы как купол над миром. Мы его охраняем.

Оператор: То есть, вы постоянно в передвижении, или где-то вы всё-таки живёте более оседло?

Алина: Мир – это и есть наша жизнь. Мир в целом. Это наш дом. В любой точке этого мира я дома. И я давно не отдыхал, потому что были атаки.

Оператор: Хорошо. Вы сказали, что есть женщины среди этого сообщества. вы представляете, как они выглядят и как строятся отношения между мужчинами и женщинами в этом сообществе?

Алина: В отношениях нет притворства, нет обмана, ты просто чувствуешь своего человека, другую жизнь и понимаешь, что ты с ней завязан. Можно чувствовать на расстоянии – ты можешь быть один и в то же время – не один. Но почему-то я в основном один, и меня это иногда гнетёт. Я очень рад встрече с друзьями.

Оператор: Хочется быть не одному?

Алина: Да. Я просто рад видеть их. Иногда хочется не только чувствовать, но и видеть, прикоснуться.

Оператор: Есть ли ещё кто-то, кого хочется видеть, кроме этих двоих?

Алина: Да, есть место, откуда мы родом, что-то наподобие Земли. Там спокойно, тепло. Хотя и Земля – тоже наш дом.

Оператор: Чем вы занимаетесь, когда находитесь в этом месте?

Алина: Просто отдыхаю, потому что я очень устаю. Смотрю на воду, как она течёт. Пока я пришёл просто отдохнуть, подумать. А потом подойдут друзья, и мы просто будем рады встрече. И ещё потом пойдём куда-то развлечься, что ли?

Оператор: А что это за развлечения?

Алина: Я люблю пошутить, разыграть, и все об этом знают и ждут очередного розыгрыша. Очень похоже на мир людей, но это немножко другое. Нет негатива, той ложки дёгтя, который есть в людях. Мы более открытые, честные, без притворства, обмана и зла. Мы всегда спасаем людей, несмотря ни на что, и очень расстраиваемся, когда люди ведут себя неправильно и губят сами себя. Но всё равно, у нас задача – спасать мир, а люди – часть мира.

Было совершенно непонятно, почему личность с такими сверхъестественными качествами вдруг решила прожить часть своей жизни в теле хрупкой блондинки, да ещё и выбрала не самые лёгкие, по человеческим меркам, жизненные обстоятельства.

Кстати, несмотря на свою внешнюю миниатюрность, характер у Алины самый что ни на есть бойцовский, и она всегда, с самого розового детства, была защитницей для всех своих родных («Меня в жизни бросает туда, где хуже всего бывает – помочь кому-нибудь. Я очень хорошо ориентируюсь в критических ситуациях, концентрируюсь, мобилизуюсь. Бывает, что люди теряются, в панику впадают, а у меня всё наоборот…»)

Алина (точнее, существо в теле Алины) объяснило, что оно и другие из его сообщества рождаются на Земле в человеческом теле, чтобы понять причины нашего негативного поведения и, поняв, помочь нам измениться. Но у них даже и в мыслях нет желания уничтожить непутёвое человеческое племя. Какими бы мы с вами ни были, эти существа нас оберегают и защищают, помогают стать лучше – своим собственным примером.

Они считают так: «Мир должен развиваться сам. Мы его должны охранять от тех, кто хочет принести вред. Но нельзя управлять тем, чем нельзя управлять в принципе. В этом и прелесть мира, его красота и его непредсказуемость – он должен жить сам. Нельзя в нём насильно что-то делать». Даже всяческих паразитов они не уничтожают, если те не причиняют активный вред.

Вполне очевидна разница в мировоззрении с существом, проживающим на земле в виде женщины по имени Лёля. И эта разница не в пользу Лёлиных соплеменников.

Оператор: А в каком виде вы приходите к людям?

Алина: Мы не можем прийти такие, как есть, поэтому приходим в облике людей и живём среди людей, как люди.

Оператор: А как это получается? Вы же совершенно другие по виду?

Алина: Представляете, как из кокона вылупляется бабочка? Так вот это как если бы бабочка втиснулась назад в кокон. Нам трудно среди людей. И я устал быть в этом теле. Сейчас у меня такое ощущение, что я вышел на свободу, и легко стало, ничто не жмёт. Да и просто побывать дома, увидеться с друзьями – это хорошо.

Вот, оказывается, как бывает, когда тело «не по размеру» – большая душа, втиснутая в маленькое тело, устаёт находиться в стеснённых условиях. Последующая работа с Алиной подтвердила догадку, что одной из причин её визита к нам было желание хотя бы на время освободиться от сковывающего давления физического тела.

Осознав и прочувствовав, что такое освобождение – хотя бы и на уровне самоощущения – вполне возможно, Алине и в последующей жизни будет уже проще самостоятельно «разворачиваться в полный рост». И это заметно добавит комфорта в её повседневное существование. Каким-то образом «защитник» знал, что именно здесь, у нас, он получит такую помощь.

Продолжая беседу, Алина по-прежнему говорила от имени мужчины. И у оператора невольно складывалось впечатление, что напротив него сидит тот самый великан с «живыми» волосами, только что вспомнивший, кто он есть на самом деле…

Оператор: Наша встреча – почему она произошла?

Алина: Я не знал, как начать. Когда кто-то помогает восстанавливать память о себе, кто ты есть на самом деле, получается легче и безопаснее. А если делаешь это самостоятельно, может быть слишком резкий выход на сознание, слишком большой выброс энергии. Это может произойти непроизвольно… В неподходящем месте – вот! А в неподходящем месте нельзя, потому что не поймут. А не поймут, значит, ты уже… изобличён. Нет, ты не боишься, но это нежелательно, потому что ты можешь быть раскрыт не теми людьми. Не все люди готовы правильно понять, и не все люди… как бы люди до конца. Среди людей очень много биороботов.

Это был ещё один неожиданный поворот темы разговора. То, что некое космическое существо выражает тебе благодарность за помощь – это ладно. Что у людей бывают спонтанные случаи пробуждения памяти о своём истинном существе – совсем не человеческом, – это тоже не новость. Такие феномены известны и в уфологии, и в психологии. Точнее, в психиатрии. Таких «вспомнивших», как правило, лечат, а чаще – калечат, вторгаясь нашими примитивными средствами в тонкую материю человеческой души и не пытаясь понять, что же стоит за феноменом внезапного пробуждения космической памяти человека. А вот что такое «человек без души»?

Оператор: Вот это поподробнее, пожалуйста. Что такое «люди-биороботы»?

Алина: У них нет души. Они пустые.

Оператор: На них не хватило душ, или…

Алина: Нет, они сами не хотят – не пускают в себя душу, личность, или теряют её при жизни. Но, поймите, нельзя терять душу, потому что без души ты остаёшься – просто тлен. Как кувшин пустой – разбился, а внутри ничего нет. Нельзя быть пустым. Потеряв душу, пустое тело наполняется темнотой. И остаётся только своя злость, желание власти…

Оператор: Душа имеет ли самоосознание? Или она его получает только тогда, когда она вместе с материальным телом?

Алина: Семечко должно прорасти в земле. Так же и душа, она должна быть в теле.

Оператор: То есть, когда она вместе с телом, она приобретает новые качества?

Алина: Да. Это новая стадия развития, они должны быть неразделимы. А если есть одно и нет другого, то это не более, чем биороботы.

Оператор: А почему вы не указываете нам на ошибки?

Алина: Люди сами должны делать свой выбор. Так создано. И уже очень много людей, который начали смотреть не только себе под ноги…

Оператор: А почему вами было выбрано существование именно в теле женщины?

Алина: Чтобы проверить возможности этого тела, его устойчивость – не физическую, а душевную устойчивость к событиям жизни. Проверить силу духа. И проверить себя – смогу ли поместиться и сдерживать себя в таком маленьком и именно в женском теле, потому что мужчине проще свою силу выражать.

Первую нашу встречу мы завершили, закрепив ощущение родного дома – планеты, на которой Алине было хорошо и радостно, где остались многие её друзья. Теперь уже это чувство не прорывалось из её подсознания случайными разовыми всплесками почти забытых эмоций – оно прочно укрепилось в ней, укрепив её душевное равновесие и добавив уверенности в том, что жизнь её складывается правильно. Теперь она поняла, откуда взялись образы, преследовавшие её в детских снах.

Уже после сеанса Алина уточнила, что среди её противников «там» были не только существа, образ которых ей казался похожим на драконов. Было ещё много всякой разной нечисти – кто-то питался энергией потерянных душ, кто-то паразитировал на живых существах другими способами. Поэтому работы у неё и других таких же «санитаров» хватало всегда.

Встретившись с Алиной примерно через месяц, мы с удовлетворением отметили, что первая встреча пошла ей явно на пользу. Она стала спокойнее, чувствовала себя лучше и в психологическом, и в физическом смысле. Она даже поняла, почему у неё периодически возникали некоторые физиологические недомогания, как бы беспричинные – по крайней мере, врачи так и не смогли определить их причину («…плохо бывало, аж трудно дышать. А сейчас мне стало спокойно. Я поняла, что недуги мои образовались потому, что я не применяла свою огромную энергию, и она застаивалась. Вот когда энергия не реализуется, именно тогда я заболеваю. Всему нужна реализация. Это так же, как продукты – если они не съедаются, то они портятся»).

На этот раз мы предложили Алине вернуться в одну их прошлых её земных жизней, если такая была. Оказалось, что она, действительно, уже не первый раз существует в теле земного человека. Сейчас она вспомнила себя в образе вождя скандинавского племени охотников и рыболовов. И снова её характеру были присущи свойства защитника – тогда она тоже оберегала своих соплеменников и защищала их благополучие. Это был спокойный, мудрый и ответственный человек.

Алина внимательно просмотрела период его жизни, связанный с поиском и обучением преемника – сам вождь был уже достаточно пожилым человеком. Главное, что его беспокоило тогда, это чтобы преемник хорошо усвоил правила жизни и не наделал ошибок, которые повлияли бы негативно не только на его собственную жизнь, но и на судьбу всего племени.

В жизни того человека, кем сейчас чувствовала себя Алина, наступил неминуемый последний день. Он был лёгким – душа спокойно вышла из ставшего ненужным человеческого тела, и через небольшое, по её меркам, время к ней вернулось осознание себя уже не человеком, а тем самым «защитником» («Теперь опять будет обычная жизнь… Нужно будет защищать порядок, как и всегда. Если нужно будет вернуться в чьё-то тело, вернусь опять. Возвращаюсь, когда нужно где-то что-то поддержать, привести в порядок»)

Но в процессе второго сеанса стало понятно, что, существуя в теле земного человека, её личность каким-то образом продолжает выполнять свои функции, даже если проблемная ситуация назревает и реализуется вне обитаемого пространства нашей планеты. Каким образом при этом осуществляется взаимодействие с биологическим телом – непонятно (покидает ли она его на некоторое время, или это не требуется?). Понятно только то, что часть существа этой женщины ведёт некую активную деятельность, и эта деятельность не осознаётся другой частью её существа. Остаётся только предположить, что именно эта «закадровая» деятельность отражается в сознании Алины в виде снов о схватках с рептилоподобными гигантами, посягающими извне на наше с вами благополучие и существование.

И если кто-то из читателей вспомнит свои странные сновидения о схватках с подобными существами, возможно, он тоже относится к племени защитников, но пока этого не вспомнил. А что такие, как она, ещё есть на Земле – Алина в этом совершенно уверена, и этот десант вызван необходимостью постепенно очищать наше человечество от безразличия и равнодушия, жадности и потребительства – болезней, покрывших наш дух подобно проказе или лишаю.

В здешних местах она тоже оказалась не случайно. Родившись в южных горах, Алина приехала сюда, чтобы выполнять свою незаметную для простого взгляда, но важную миссию:

«В Тольятти, когда въезжаешь в город, чувствуется, что энергия здесь не совсем хорошая. Есть районы, в которых просто давит. В один двор заходишь – заходить не охота, в другой – сразу чувствуешь, что доброжелательный. А в основной массе сам город производит впечатление (даже первое, когда я приехала) тревожно-пограничное, что-то гнетёт. Здесь очень много негатива, и потому сюда нужно очень много хорошего вливать, а негатив нужно постепенно вычищать.

Сначала людям пытались помочь с высшего уровня, а люди не воспринимали эту помощь. И потому нам нужно было сюда прийти, чтобы изнутри просветлять. Мне могут сказать, например, а что это я разговариваю с дворником? Но дворник может задеть ту цепочку, которая сдвинет что-то более мощное и изменит ситуацию в хорошую сторону. А можно ведь говорить хоть с президентом, но не изменить ничего. Это будет как вода в песок. А можно с самым простым человеком – и что-то сдвинется к лучшему».

Получается, что мы, люди, не только находимся под постоянным вниманием извне, исходящим от различных космических сообществ, но и под постоянным их влиянием.

Ещё раз обращаем внимание на то, что совершенно не важно, реальное это влияние (физическое) или оно имеется только в сознании людей в виде неких логически законченных и полностью оформленных сценариев. Человек, имеющий в своем сознании, подсознании или где бы то ни было ещё такой сценарий, будет вести себя именно тем образом, который предусмотрен таким сценарием. И последствия такого поведения предугадать совсем не сложно, если знать содержание сценария.

Но есть и такие случаи, когда вокруг человека наяву происходят события, которые независимо замечаются другими людьми и подтверждают факт вмешательства в нашу жизнь неких внечеловеческих разумных сил. Одним из первых таких наших клиентов был Иван.

Жизнь под контролем извне…

ИВАН

Наблюдение за этим молодым человеком мы ведём, начиная с возраста 6 лет (сейчас ему 23 года). Весь комплекс происходивших с ним событий показывает, что он находится под постоянным наблюдением неких субъектов, которые, как мы думаем, не относятся к человеческому сообществу (по крайней мере, находился до какого-то времени, поскольку мы имеем основания предполагать, что сейчас они потеряли к нему интерес). Опыт показал, что у него есть психологическая блокировка против восстановления памяти о своём истинном естестве, и она сработала после второго сеанса регрессии (которые он, кстати, прошёл по своему личному желанию). Вызвано ли это запретами «кураторов» или иными причинами, сложно судить. Однако два проведённых с ним сеанса дали неожиданные результаты.

История его текущей жизни позволяла сделать вывод, что Ивана готовили к некой социально значимой миссии – он должен был стать или основателем нового вероучения, или врачом, обладающим ещё и выраженными парапсихологическими способностями. По крайней мере, на такой путь его направляли «кураторы», и к тому были все основания. Поэтому мы предполагали, что с помощью регрессионного поиска увидим, скажем так, традиционную линию жизни: воплощения, чередующиеся с периодами развоплощенного существования, и не более того.

И ещё: к этому моменту времени Ване исполнилось уже двадцать лет, и его судьба складывалась совсем не так, как ожидалось – природные экстрасенсорные способности чем дальше, тем больше слабели, в учёбе тоже звёзд с неба не хватал. Единственное, что в этом возрасте он делал активно и с любовью – это сидел в «Одноклассниках».

Поэтому в ходе сеанса наш оператор был намерен выяснить, каковы же жизненная цель и задачи, которые Иван должен был бы осуществить в текущей жизни. С этой целью ему была задана точка времени в пять лет до рождения. Исходя из традиционных представлений о метемпсихозе (реинкарнации, или теории переселения душ), мы ожидали, что Иван за такое небольшое время до своего физического рождения будет вспоминать себя в каком-нибудь там нематериальном пространстве.

Но не тут-то было.

Неожиданно для нас (и для себя тоже), Иван отчётливо увидел себя на космическом корабле, в глубоком космосе. Другие обитатели этого аппарата выглядели как «почти люди» (имелись некоторые отличия во внешности) и были одеты в скафандры со шлемами. Иван ощутил себя полностью – душевно и физически – таким же, как остальные, и равным им по статусу.

Наш оператор предложил Ивану мысленно перемещаться вперёд по времени, чтобы найти и описать момент перехода с корабля к текущему земному воплощению, но тот не смог этого сделать. Более того, он отказался далее участвовать в подобных экспериментах. Это и неудивительно. Те, кто постоянно сопровождал его текущую жизнь, от рождения и до настоящего времени, очень не одобряли, когда посторонним становились известны подробности мистических событий, которые сопровождали этого ребёнка.

Почему? Этот вопрос пока остаётся без ответа. Но таких событий очень много.

Начались они с того времени, когда в семье Алёны и Алексея родился второй сын. Мальчика назвали Ваней. Алёна никак не могла понять, как она вообще могла забеременеть, потому что после тяжёлых родов первого сына ей перевязали трубы. Разница между мальчиками – около девяти лет. То есть, естественным образом беременность возникнуть не могла. Но, видимо, очень нужны кому-то были парапсихологические способности, переходящие от предков к потомкам по этому роду, корни которого уходили к цыганскому барону и цыганке-целительнице.

Роды прошли на удивление легко, малыш родился здоровым и крепким. И даже грудным ребёнком он если и плакал, то негромко, как бы извиняясь. Но через два месяца после рождения у Вани заболело ухо, и его положили в больницу в гриппозную палату. Анализы грипп не показали, но за время пребывания в палате малыш стал сильно кашлять и задыхаться. Поставили очередной диагноз – коклюш, и перевели в инфекционное отделение. Там поставили третий диагноз – двустороннее воспаление лёгких. Температура подскочила до 40°. Четвёртый диагноз был ещё страшнее – менингит.

Ни один из диагнозов потом не подтвердился. То ли по оплошности медперсонала, то ли по чьей-то злой воле из-за неправильно введенного лекарства у двухмесячного малыша случилась клиническая смерть.

Оказывается, это лекарство было предназначено мальчику гораздо более старшего возраста с другим диагнозом. Значительно большая доза и крайне низкая температура лекарства привели ребёнка к клинической смерти. К счастью, откачали, спасли. Но это происшествие дало серьёзные последствия – осложнение на слух и некоторую задержку речевого развития. Что ж, растут всякие дети, и мать не отчаивалась.

Малышу уже было почти три года, и вот перед каким-то праздником семья проснулась от Ваниного крика. Он вбежал в родительскую спальню, пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось. Было видно, что, плача, малыш пытался как будто бы что-то прожевать. Успокаивать пришлось довольно долго, а потом мальчик рассказал о причине своего страха. Оказалось, что к нему в комнату вошёл и взял его на руки «дядя» очень высокого роста (мальчик даже образно сравнил – мол, «шаркает головой по потолку») в блестящем комбинезоне с «чемоданчиком» за спиной, и вместе с Ваней вышел прямо через оконное стекло. «Дядя» принёс его на круглый «самолёт» с «окошками» по бокам и четырьмя фарами снизу.

Внутри его облили «водой» (всё это – слова трёхлетнего ребенка) – то есть жидкостью, которая «не мокрая, но блестящая», и посадили на стульчик, который, как сядешь на него – стул, а как встанешь – шарик. Малыш смотрел в «окно» и видел, как городской лес, на опушке которого стоял летательный аппарат, уменьшался в размерах. Потом за окном появился синий «шарик», а «дядя сказал, что это Земля».

Ваню положили на стол под «фары, как в больнице» (в операционной). «Дядя» сунул ему в рот липкую вату, так что он не мог ни плакать, ни говорить (получается, что это именно от её остатков мальчик пытался избавиться, вернувшись домой). На голову ему надели «шлем с проводками», а ещё в поле зрения был экран с «прыгающими огоньками». Ваня посмотрел на этот экран, и после этого впал в забытьё.

Придя в себя, ребёнок обнаружил, что рядом находится ещё один стол, на котором лежал другой мальчик. «Дядя» сказал ему: «Всё хорошо, мы ещё с тобой полетаем». (Сравните, насколько похоже трёхлетний ребенок описывает сценарий классического ротационного похищения, но при этом ребёнку неоткуда было взять образец для своего рассказа – это если по многим советам различных психотерапевтов предположить, что он нафантазировал – читать он ещё не умел на тот момент времени, а родителям тогда вся эта сверхъестественная атрибутика была абсолютно безразлична и потому даже не знакома.

Процесс возвращения домой ребёнок не описывал или не запомнил.

Осматривая сына, мать обнаружила изменения – у него на заушной косточке появился как бы нарост, достаточно твёрдое образование размером примерно с горошину. Это образование было прочно присоединено к кости, кожа свободно двигалась по нему. Может быть, опухоль? Но ещё день назад никакой шишки в этом месте не было. Образование это просуществовало без изменений ровно до того момента (точнее, той ночи), когда родители появились на консультации у нас, и мы совместно с ними решили, что надо бы проверить это место на тепловизоре на предмет возможного присоединения имплантанта (такие случаи неоднократно уже происходили в уфологической практике). Договорились через день поехать к врачу. Не тут-то было!

Первая ночь прошла нормально, а на следующую ночь в начале пятого Алёна проснулась как-то резко, с чувством тревоги (хотя болезнь старшего сына научила их с мужем спать очень чутко, на этот раз они как будто бы провалились в сон) – и сразу к кроватке Вани. Была она деревянной, старой и скрипучей, с деревянными же решётками по бортам. Сына в кроватке не было.

Спал он всегда часов с десяти вечера до девяти утра, практически не просыпаясь и не вставая ни разу даже в туалет. Но даже если бы он вдруг стал вылезать из кроватки, то от громкого скрипа мать бы обязательно проснулась.

Стали искать ребёнка, однако его нигде не было. Уже отчаявшись, отец вдруг увидел сына в прихожей у входной двери на полу – свернувшись клубочком, тот крепко спал.

Объективности ради, нужно сказать, что за несколько минут до этого прихожую тоже осматривали, но ребёнка в ней не было.

Перенесли ребёнка в кроватку, но будить его оказалось бесполезно – лишь на секунду открыв ничего не смыслящие ото сна глаза, он тут же опять уснул и проспал в этот день до шести часов вечера. Мама инстинктивно ощупала его голову – шишечки за ухом как не бывало…

Надо признать, что вмешательство кураторов (будем и дальше называть их так, потому что ни с какой степенью уверенности нельзя утверждать, к какой расе или общности они относятся) было направлено на регулирование здоровья мальчика. Вскорости после появления заушного образования у Вани стало лучше с речью, а слух с 60% восстановился практически до нормы.

Кураторы не оставляли Ваню без внимания. Ребёнок много раз делился с мамой деталями очередных путешествий. Вот некоторые из них.

В какой-то период времени ему не везло буквально на каждом шагу – спотыкался, напарывался на углы и, наконец, сильно упал и получил сотрясение мозга. Пришлось на несколько дней устроить постельный режим. В одну из этих ночей его опять куда-то забирали «дяди». Тоже высокие, но одеты, правда, были в тёмные обтягивающие, словно трико, комбинезоны. Пока доставляли мальчика на борт, ворчали: «Что-то ты падать взялся!»

Ваня, когда за ним пришли «дяди», пытался позвать маму, но она не услышала – смотрела телевизор. Рядом в комнате был брат, но он крепко спал.

На этот раз путешествие проходило обычным маршрутом, то есть через двери. Дверь наружная была металлической. Один из «дядей» достал предмет, похожий на недлинную трубочку (непременный атрибут многих уфологических контактов), направил на дверной замок, тот щёлкнул, и дверь сама открылась. Около подъезда стояла… обычная машина.

Кураторы вместе с Ваней сели в неё и куда-то поехали.

Мы потом спросили мальчика, как же они – такие большие – в машине поместились? В ответе звучала легкая нота снисходительности: «Они же не такие, как мы. Они могут сжиматься, и поместятся, куда хочешь».

Ребёнок, сам того не понимая, отметил важную особенность – строение тела у пришельцев какое-то иное, позволяющее им трансформироваться, изменять размеры. А ведь эту же самую особенность отмечали и другие контактанты. И, опять-таки, ребёнку это знать было неоткуда, соответственно, и придумать эту особенность он не мог – просто передал свои впечатления.

На машине они приехали к кораблю цвета алюминия. Размеры его, конечно, шестилетний малыш не мог привести в метрах, но сравнение с окружающими предметами показало, что объект имел достаточно внушительные размеры: ширина с дорожное полотно, высота с 3-этажный дом, длина «как наш дом», т.е. метров 200. У этого корабля были иллюминаторы, квадратные входные люки открывались как шторки (т.е. раздвигались). В предутренних сумерках было всё хорошо видно.

Видимо, кураторы Вани не очень жаловали разговорчивость его мамы, которая деталями рассказов сына делилась не только с нами, но и с разнообразными целителями, психологами, короче – с многими. Будучи в шестилетнем возрасте, он даже как-то в сердцах выговорил ей, мол, ты рассказываешь всё, а меня «дяди» за это ругают! Ничего больше не буду говорить! Да и сама Алёна с трудом принимала рассказы сына о «полётах», о «дядьках», о других планетах, и его же паранормальные способности.

Однако в том, что мальчик действительно куда-то путешествует ночами, матери приходилось не раз убеждаться на опыте. Однажды, например, Алёна проснулась среди ночи (она спала вместе с Ваней) от того, что сын перелазил через неё на пол. На вопрос, не в туалет ли он, ответил: «Мне надо туда». Лицо его было странное, несколько застывшее (т.е. он был в достаточно глубоком трансе), глаза устремлены на окно, и двигался он как заведённый механизм, упрямо пытающийся идти к окну. Сама не зная, почему, Алёна схватила его, не пуская к окошку. Завязалась борьба.

Что интересно: в комнате было светло, как бывает перед восходом Солнца. Она посмотрела на часы. Было около 3-х часов ночи. Зимой в это время за окном темно. Однако сейчас был рассвет, даже стрелки часов видно. Причём свет не такой, как если бы с улицы светили фонари машины, а просто всё вокруг светло, и в комнате, и на улице.

И вот свет исчез. Сразу же Ваня перестал быть напряжённой пружиной, отмяк, расслабился, но тут же закатил истерику, крича на мать, что она «всё испортила».

Спустя недели две после этого события утром снова позвонила встревоженная Алена. Снова ночью в квартире был свет (на этот раз Ваня спал). Со стороны окна появился, как она решила, робот – одежда тёмная, куртка мягко облегающая, светлые волосы до кончиков ушей, светлые глаза, радужка как бы без зрачка, лицо маскоподобное, рост – до верхнего края окна (примерно 2,2 метра). Привлекла внимание странная деталь одежды – штаны до колен расширены, а ниже колен они выглядели как обычное трико. На груди круглый подсвеченный циферблат, на котором она отчётливо видела стрелку.

«Металлическим» голосом этот «робот» о чём-то много говорил ей тоном учителя. Ей запомнились только основные моменты. Во-первых, её оскорбило то, что он неуважительно назвал нас «особями». Так вот, все люди являются «особями», а Ваня – «не особь». Он биологически – наш (потому что родился от земной женщины), а энергетически – «их». В него заложена определённая информация, но она пока закодирована. Когда придёт время, мозг будет разблокирован, и он будет выполнять какое-то своё предназначение. А пока не надо о нём рассказывать, не надо его исследовать.

Даже припугнул, что если будут любопытные приставать к нему с исследованиями, то, возможно, придётся убрать его с земного плана (ну, понятно, авария – и ребёнка нет).

Робот исчез, как бы постепенно «стушевываясь». И не один, а много раз ей напоминали, что она – не хозяйка этого ребёнка, и не должна воспитательно «переламывать» его по своему усмотрению, а она только лишь хранительница.

Присутствие кураторов было постоянным. Как они объясняли мальчику, он ещё не всё может в этой жизни, именно потому ему должны помогать. И ещё, по их словам, внедрение сделано настолько скрытно, что никакие наши медицинские анализы не обнаружат никакого стороннего влияния. Хоть кровь исследуй, хоть применяй технику с компьютерами. Получается действительно так, потому что при всём обширном опыте пребывания в больницах по поводу серьёзных и несерьёзных хворей никто из врачей никогда не задавал Ване «неудобные» вопросы по поводу каких-то интересных отклонений в его организме.

Эта семья, действительно, на протяжении всей своей семейной истории сталкивается с самыми разными аномальными явлениями. К полтергейсту в самых разных его видах в семье уже настолько привыкли, что почти не обращают внимания, когда сами по себе начинают хлопать двери, зажигается свет, кухонная плита или же, наоборот, самостоятельно включается кран, из которого начинает хлестать вода. Периодически по квартире ходит кто-то невидимый, но очень «слышимый», иногда эти невидимки распоряжаются хозяйским имуществом так, будто бы оно – их собственное. Например, несколько дней подряд всё бельё оказывалось вынутым из закрытого шкафа (дома в тот момент никого не было) и сложенным аккуратными стопками на кровати или на полу. Причём «невидимка» аккуратно разобрал на отдельные кучки постельные принадлежности и личные вещи людей.

Может быть, не случайно именно в их семье родился такой необычный ребёнок. Ведь паранормальными способностями обладают в различной степени все члены рода Алёны и некоторые члены рода Алексея (его прабабушка тоже была известной знахаркой, да и сам Алексей в детстве такое испытал из разряда полтергейстов, что до сих пор рассказывает с лёгкой дрожью).

Семейная аномальщина распространяется и на прилегающую территорию. Например, придя на очередной вызов, электрик поднимался по лестнице на второй этаж и с трудом обогнул сидящую на ступеньках цыганку приличного возраста – грузную, да ещё и со здоровенным черным котом. Поворчал себе под нос, мол, расселась тут... Тут же раздался звук, будто куча кастрюль откуда-то упала. Мужчина обернулся – а её уже нет, причём нет нигде (он даже выскочил из подъезда, чтобы посмотреть).

Очень интересно было наблюдать, каким образом в этой судьбе были задействованы многие другие люди. И связи между ними такие, что выходят порой за грань привычной реальности. Например, однажды в дверь их квартиры позвонила пожилая монахиня. Оказалось, приехала она из монастыря откуда-то из Кировской области, чтобы передать мальчику, живущему здесь, напутствие расти хорошим и делать добрые дела. Алёна пригласила её в дом, напоила чаем (сын в это время где-то играл в футбол). На вопрос, кто дал ей адрес, бабушка сказала: «Никто, дочка. Ноги сами привели».

Начиная с семилетнего возраста, Ваня стал понемногу подлечивать родственников. У своего отца в два сеанса «рукоприкладства» убрал боль, сильную отёчность и синюшность ноги после снятия гипса (тот незадолго перед этим получил очень тяжёлый перелом). Отец встал и смог даже ходить по комнате, а до этого только сидел или лежал. Лечил свою маму от остеохондроза.

Интересно, что этот ребёнок применял техники лечения как у опытного взрослого врачевателя – мануального терапевта и целителя. Коррекция шейных позвонков у мамы была проведена им безукоризненно. Но вот парадокс – отблагодарить бы сына за помощь, а потом уже задаваться вопросом, откуда у этого несмышлёныша знания и навыки мануальной терапии, так ведь нет же! Мама применила к нему общепринятый воспитательный приём – тапком по мягкому месту.

А бабушка Вани (мать Алены) узнав, как именно он лечил, была поражена – ведь именно так лечила людей его пра-прабабушка.

Да и остальные способности у Вани были, без преувеличения, выдающиеся. Например, ясновидение – он видел мыслеформы (проще говоря, человеческие мысли, которые уже «подуманы») в виде белых комков ваты. Они летают в любых направлениях с разной скоростью – некоторые улетают стремительно, некоторые толкутся здесь же в помещении. И хотя такие мыслеформы очень лёгкие, но разделить такой «комок» не удаётся (то есть каждая мысль не только материальна, но и целостна). Даже матери как-то сделал внушение. На его реплику: «Не буду плохого желать в мыслях». Алёна, подзадоривая, бросила фразу: «Подумаешь, мысль? Подумал и – тьфу – и нет ничего». – «Нет, мама. Если подумал, то мысль можно пощупать».

Видел ещё в детстве «защитную оболочку человека» (его слова), её цвет, а в ней – дырки, вмятины. Говорил о её важной роли в организме человека, и что «вмятины» и «дыры» в ней можно залечивать, но очень медленно и аккуратно.

Но лечение людей, по признанию самого Ивана, это не та цель, ради которой он пришёл на Землю. Настоящая цель так и осталась неизвестной. Если судить по тому достаточно пассивному существованию, которое он сейчас ведёт, она реализована уже не будет – время упущено. Плохо это для людей или хорошо, судить об этом сложно – слишком многое так и осталось неясным. Но налицо ещё один неудачный эксперимент – «внедренец», хоть и прижился в человеческом сообществе, но не смог выполнить задачу, поставленную перед ним его настоящими соплеменниками.

Иван, потом Лёля… На этом не заканчивается список людей, находящихся под внимательным наблюдением со стороны существ, которых мы привыкли именовать пришельцами. Ещё одна такая девушка приехала к нам за полторы тысячи километров. Вопрос, что за события сопровождают её на протяжении всей её тридцатилетней жизни, стал уже настолько острым, что расстояние помехой не оказалось.

Инопланетяне не хотели меня возвращать

Она миловидная, миниатюрная, с жестким характером и мягкой улыбкой. Почти неуловимые особенности речи выдавали в ней жительницу северо-западной России. Взяв с собой для храбрости подругу, ВЕНЕРА пришла на первый сеанс. Она почти ничего не рассказала ни о себе, ни о том, на какие вопросы ей бы хотелось получить ответ методом регрессионного поиска. Да многое она и сама не понимала, только чувствовала странность происходящих вокруг неё событий. Единственное, что она рассказала о себе, это то, как над её домом зависла огромная дисковидная «летающая тарелка» (сама Венера в это время шла с учёбы домой). Пока Венера дошла до дома, НЛО исчез. Что это было и зачем – тогда девушка не поняла. С этого события мы и начали.

Венера достаточно легко и быстро вошла в трансовое состояние.

Оператор: Вернёмся к тому моменту, когда вы шли к дому и увидели НЛО. И медленно, шаг за шагом, вспоминаем ту ситуацию, видим её. До того момента, когда «тарелка» исчезла. Что произошло в этот момент?

Венера: Она при мне не исчезала. Я просто потеряла её из виду. Я не смотрела, потому что пошла очень быстро домой. Бежать не могла, но … Я не смотрела, я не хотела смотреть. Думала, что этого не может быть. И вот я вижу дом перед собой, в нём света нету. «Тарелки» тоже нету.

Оператор: Подходите к дому, заходите – вы видите сейчас всё так же, как было тогда.

Венера: Я открываю дверь ключом, везде темно, и я включаю свет. Мама выходит мне навстречу, говорит, что она спала. Как будто что-то неприятное происходит. Но я не сказала ей об этом, что я видела.

Оператор: Хорошо, сделаем так. Сейчас вы мысленно находитесь именно в том моменте времени, когда стоите на тропинке. Посмотрите на эту картину и подробно опишите её.

Венера: Это очень яркое и воспринимается, как слитное, залитое белым светом и слегка пульсирующее. Там не видно никаких отверстий. От этого объекта нет ощущения одухотворённости, разумности, жизни. И атмосфера там – такое ощущение, что она сопротивляется, как если бы двигался в воде. Только это не вода, это силовое поле. Оно внутри объекта, вовне его не распространяется. Мне не очень приятно по нему идти. И страшно. Мне кажется, что я вижу этих, с чёрными глазами. Их ещё называют «серыми».

Оператор: Чувствуете ливы, что этот объект имеет какое-то отношение к вам, либо нет?

Венера: Нет, не имеет – кроме того, что он почему-то висит над домом. Им нужна была моя мать.

Оператор: То есть для вас это безопасно?

Венера: Нет.

Оператор: В чём тогда выражается опасность для вас?

Венера: Я не знаю.

Оператор: Вы не должны были видеть эту ситуацию?

Венера: Нет, должна была, иначе она не висела бы столько.

Единственное помнимое ею наблюдение НЛО было в возрасте примерно шестнадцати лет. Оператор решил активизировать её воспоминания о более раннем детском возрасте. И тут с особенной остротой возобновились её детские страхи. Обычных причин для них не было – хотя девочка подолгу оставалась дома одна, жизнь была спокойная и размеренная, без происшествий. Тем не менее, будучи в изменённом состоянии сознания, Венера вдруг вспомнила, что именно дом часто вызывал у неё страх – ощущение присутствия чего-то инородного внутри дома. Оказалось, что для этого страха были вполне реальные причины. Эти причины появлялись в доме время от времени.

Венера: Я ложусь спать в своей комнате, у меня сетка от комаров натянута над всей кроватью. Я практически совсем сплю, но, не знаю, почему, я хочу проснуться. Что-то не так. Я открываю глаза и смотрю на комнату, и я теперь понимаю, почему у меня такое чувство – свет! Свет со всех сторон. Он льётся изо всех окон. Я не понимаю, откуда он. Потому что там частный сектор, там не может такого быть. Я встаю, смотрю на улицу, но ничего не вижу.

Оператор: Вот именно в эту секунду оглянитесь и посмотрите на кровать.

Венера: Я опёрлась на подоконник, смотрю – там свет льётся, но на улице нет ничего.

Оператор: Оглянитесь на вашу кровать.

Венера: Я там лежу.

Оператор: И в то же время вы стоите около окна?

Венера: Да.

Понимая, что девушка в этом состоянии сознания ничего ещё не поняла (а это был момент так называемого астрального выхода, когда её личность, её сознание находилось на расстоянии от спящего биологического тела), оператор решил пока не заострять её внимание на этой детали. Пользуясь тем, что осознающая часть её личности была активна, оператор предложил продолжить мысленное наблюдение и описывать всё, что Венера тогда видела – пусть и не глазами физического тела, но всё-таки видела.

Венера: Если выйти на улицу, то там она и висит – «тарелка». Она висит практически над крышей. Совсем рядом.

Оператор: Как она выглядит?

Венера: Мне сложно сказать – очень яркая, смотреть больно. Если отойти дальше, то вот так (движением рук показывает форму).

Оператор: Диск «с шапочкой»?

Венера: С «шапочкой». Тогда у меня было только ощущение присутствия кого-то постороннего в доме, а теперь понимаю, что этот свет как бы целенаправленно льётся в мои окна. Страшно. Мне этого не хотелось бы.

Оператор: Хорошо, вы сейчас стоите у подоконника, смотрите на улицу. Дальше что происходит?

Венера: В комнате появляются какие-то силуэты.

В этой ситуации интересной была своеобразная раздвоенность ощущений – Венера одновременно наблюдала за происходящими событиями и из биологического тела, лежащего на кровати, и из какого-то иного тела, которое стояло около окна и разглядывало эту же картину со стороны. И отношение к происходящему у этих двух её половин отличалось.

Лежащее на кровати тело чувствовало, что льющийся из окон свет сковал её, лишив возможности двигаться. Это тело понимало, что нужно усилием воли заставить себя пошевелить хотя бы мизинчиком, чтобы сбросить оцепенение. В конце концов, ей удалось это сделать, и – удивительно – «тарелка» сразу же исчезла. За окном сохранялась лёгкая подсветка, но она исходила от обычного уличного фонаря.

А в это же самое время вторая часть её сознания беспокоилась, что биологическое тело продолжает находиться в облучаемой зоне. Мало того, в лучах «тарелочного» освещения появились три человекоподобные фигуры, которые стояли теперь около её кровати.

Оператор: Вы понимаете, что это за ситуация?

Венера: Да. Меня хотят забрать.

Оператор: Наблюдайте всю эту ситуацию, продолжая оставаться в стороне. Минута за минутой, что происходит?

Венера: Я лежу. Глаза у меня закрыты, руки и ноги вдоль тела положены. Этих – один, два, а третий немного побольше, что ли… Они похожи на человеческую форму. Рост – ну, они примерно немножко выше, чем я. У них нет одежды, нет волос. Нет глаз. Даже не вижу рук. То есть, их фигура как бы монолитная. Они серебристые и просвечивают. Через них видно комнату. Они, когда появлялись в этом свете, они как бы клубились, что ли, пульсировали…

И идёт – не идёт, а как бы переплывает.

Один стоит на углу кровати, второй – немного дальше, как раз напротив меня. И как бы гипнозом на меня действуют.

Сначала моё тело вытягивает по струнке, а я ведь так обычно не сплю. Говорит: «Ты должна пойти с нами».

Информацию о последовавшем диалоге пришлось вытягивать буквально по кусочкам, задавая вопрос за вопросом.

Оператор: Спроси, зачем должна пойти с ними?

Венера: Так надо.

Оператор: Так надо кому?

Венера: Им.

Оператор: Им зачем нужно, чтобы ты пошла с ними?

Венера: Они должны что-то закончить.

Оператор: Что именно? Пусть объяснит.

Венера: Он говорит, что мне не надо этого знать.

Оператор: Это он говорит, но всё равно, пусть скажет. (Ответа оператор так и не дождался). Хорошо. То, что они должны закончить, это важно для них или для тебя?

Венера: Для них. Они что-то упустили. Но не со мной.

Оператор: Упустили что?

Венера: Упустили момент. Они общаются между собой, только как-то не так, как мы. Они говорят, что должны меня взять и что-то закончить, потому что будет поздно.

Оператор: Спроси, имеешь ли ты какое-то отношение к ним, как существо?

Венера: Нет. Они считают, что я чужеродная.

Оператор: Имеешь ли ты отношение к людям земли?

Венера: Да.

Оператор: Они могут сказать, откуда ты?

Венера: Отсюда.

Оператор: То есть с Земли?

Венера: Да.

Оператор: То, что они хотят сделать с тобой, они это только с тобой хотят сделать? Или они это делают ещё с кем-то?

Венера: Со многими.

Оператор: Для чего им это нужно – то, что они делают со многими?

Венера: Они проводят исследования.

Оператор: Что они исследуют?

Венера: Жизнеспособность.

Оператор: Какого именно тела человека?

Венера: Биологического.

Оператор: Какое тело они хотели забрать?

Венера: Биологическое.

Оператор: Они хотели его потом вернуть?

Венера: Нет.

Оператор: Вы понимаете, как часто с вами происходят подобные вещи? Такое уже было?

Венера: Нет.

Оператор: Это первый раз?

Венера: И последний. Им что-то помешало. Сейчас, вот в этом состоянии, я просто знаю, что… как бы это сказать… слишком поздно и хлопотно. Лучи уходят – как бы втягиваются, почему-то… Свет обычно меркнет, а тут…

Оператор: Ваши ощущения? Ушло чувство беспокойства?

Венера: Ушло. Я обрадовалась. Всё закончилось благополучно.

Венера поняла, что этот случай – не только первый и последний, но ещё и закончившийся без последствий. Один из вопросов нашёл свой ответ, пусть и неожиданный для неё. Без ответа остался вопрос, возникший уже в ходе сеанса регрессии: что этим существам было нужно от её матери? Ведь Венера вспомнила, что «тарелка» не один раз прилетала к их дому, и что мать явно что-то знала, но никогда не рассказывала ей ни о чём. Даже если девочка когда-то что-то спрашивала, то мать в очень жёсткой форме обрывала её любопытство. Может быть, маму Венеры использовали в качестве «живого инкубатора», как это произошло с Алёной – матерью Вани? Теперь это уже не удастся узнать.

Это и другие подобные происшествия показывают, что за нами, землянами, и сейчас ведётся наблюдение со стороны неизвестных нам разумных сил. А значительная часть «мигрантов с иных планет» уже настолько привыкла вести земную жизнь, что давно считает себя коренными землянами. Собственно, а что в этом странного? Пока мы, правда, не имеем материальных доказательств колонизации Земли, осуществлявшейся в разные времена разными иноземными цивилизациями.

Хотя, как это – не имеем? А мифология африканского племени догонов, свято уверенных в том, что их предок по имени Бледный Лис спустился с неба в летающей корзине, а истинной его родиной была звёздная система Сириус? Звёздный предок оставил этому племени такие точные астрономические знания, которые современным-то астрономам стали известны совсем недавно.

А находка в Китае останков странного человекоподобного племени, которое, по сохранившимся представлениям, пришло с неба и из-за аварии своего летательного аппарата не смогло вернуться обратно? Средневековые китайцы, не знакомые с космической этикой, просто истребили это племя. В таком случае, предкам упоминавшегося выше Сергея, также вследствие аварии оставшимся на нашей планете, повезло куда больше.

А многочисленные предания у разных народов и в разные времена о богах, прилетевших с неба и передавших первобытному человечеству свои знания, а потом ассимилировавшихся с человечеством? Эти предания распространены и в Южной Америке, и в районе Междуречья, и в средиземноморском регионе. Кстати, на что-то подобное пришлось натолкнуться и нам. И события эти происходили именно вблизи Средиземного моря.

Осиротевший бог

На эту информацию наш оператор наткнулся совершенно случайно. Шёл обычный сеанс регрессии, наша клиентка (та самая ТАТЬЯНА) пребывала в лёгкой эйфории – ей очень нравились ощущения самой себя в образе молодого человека, только что закончившего одну из древнегреческих академий (конечно, тогда они были ещё просто «греческими»). Впереди ожидалась интересная жизнь в крупном и развитом по тем масштабам городе, работа в качестве учителя – тогда эта работа была очень престижной и интересной.

Этот молодой человек часто бывал на берегу моря и очень любил запах, вид и энергетику полуобнажённого бело-жёлтого известняка прибрежных равнин, ему нравилось, как лёгкий морской ветер перебирает его волнистые тёмно-русые волосы и треплет короткую белую накидку.

Дальнейшая жизнь этого молодого человека была связана не только с обучением других. Периодически он, один или с группой коллег, отправлялся, как бы мы сейчас сказали, в научные экспедиции. Поездки были достаточно дальние, цель – изучение, поиск новых знаний, которые можно было бы применить в своей основной работе.

Во время одной из таких поездок его занесло на Ближний Восток в общину, которая занималась целительством, алхимической практикой и чем-то вроде астрологических предсказаний.

Чаще всего Евсипид (примерно так Татьяна озвучила имя этого молодого человека) общался с пожилым турком, которого звали Али Хусейн. Тот был достаточно сдержан в общении, хотя и не скрывал от молодого грека свои познания. Был только один нюанс, который раздражал Евсипида в облике турка – это длинная борода, которую тот носил. Сам же молодой человек никакой растительности на лице не имел и иметь не собирался.

Оператор предложил воспроизвести одну из таких бесед, насколько это удастся сделать. И вот что из этого вышло.

Татьяна: Я спрашиваю его, есть ли у него знания о богах, которые в недалёком прошлом находились или находятся сейчас где-то здесь на Земле, знают и могут гораздо больше, чем мы, люди? А он посмотрел на меня с удивлением и говорит: «И это меня спрашиваешь ты? Ты сам из них». – «Почему ты так думаешь?» – «Это видно по внешности».

Тот молодой человек попросил объяснить, чем он отличается от других, потому что такое заявление, похоже, удивило не только нас (сейчас и здесь), но и его (тогда и там).

Татьяна: Он отвечает: «Ты гладкий, чистый. У тебя чистая кожа. Ты другой, ты ведёшь себя по-другому. Это не объяснишь, это чувствуется. Мы просто знаем, что это так.»

Я спрашиваю, встречал ли он таких же, как я, в прошлом или в настоящее время? Говорит, что таких мало, и что мы (то есть те, к чьему роду я принадлежу) почему-то не стремимся общаться с ними. Мы – немногие среди них. Но раньше было по-другому».

Я ещё спрашиваю: «Известно ли тебе место нашего постоянного пребывания, место нашего дома?» Нет, он не знает точно, он только что-то слышал от других. Говорит, что, кажется, сейчас уже и нет дома. Кто из богов остался, они ещё не совсем смешались с людьми, но они уже близко к людям. Он просто знает, что среди людей иногда встречаются те, кто не совсем такие, как люди. Это редкость, это диковинка, но это встречается. Говорит, что вот и я – пришёл недавно и уйду скоро.

Оператор: Сравни внутреннее строение своего тела с телом Хусейна – есть принципиальная разница?

Татьяна: Нет. По крайней мере, я не чувствую. Разница, пожалуй, в проявлениях. Может быть, на уровне физиологии, биохимии – процессы в организме по-другому идут, но я не понимаю, в чём эта разница. Восприятие окружающего немножко другое. В способностях есть разница. Интеллект выше у меня, чем у него. Я мыслю по-другому – более схематично, чётко, всеохватывающе. Он мыслит более приземлённо. Я – более общими категориями, а он – больше конкретикой и частностями.

Дальнейший сеанс показал, что юноша по имени Евсипид своих родителей не знал совсем. То ли он рано осиротел, то ли его просто отдали на воспитание в самом юном возрасте. Видимо, его это не очень беспокоило, потому что жизнь складывалась, в целом, благополучно.

Вообще, складывается впечатление, что в культуре тех времён существовали представления о двух, скажем так, разновидностях богов. Одни – те, которых мы бы сейчас назвали «языческими божествами» или «духами природы». Как правило, никто не видел их самих, но только их видимые проявления – тогдашние люди приписывали различные явления природы тому или иному природному божеству. Обоснованно это или нет, не нам судить. Просто так была устроена культура древнего мира.

Второй разновидностью богов были существа, в отношении которых существовало чёткое понимание об их материальной природе, происхождении с иных небесных тел, откуда они прибывали на «небесных кораблях богов» (и на них же могли отбывать обратно). Именно таких, скажем, в шумерском эпосе именовали «справедливые из космических ракет».

В нашем случае, получалось, что на нашу планету прибыла не некая нематериальная субстанция для того, чтобы занять биологическое тело земного аборигена. Нет, как раз биологическая оболочка имела инопланетное происхождение. И, несмотря на это, она генетически была вполне совместима с аборигенами нашей планеты. А вот память о своём происхождении у молодого грека отсутствовала напрочь. Он воспринимал себя землянином, и только им – так, как предписывало ему полученное воспитание.

Решив изучить предыдущий жизненный путь Татьяны, чтобы понять, почему некогда осиротел этот юный бог – её духовный предок – оператор предложил нашей регрессантке вернуться ещё глубже в своё прошлое, до того момента, когда таких, как она, было больше.

Оператор: Вернёмся к тому времени, когда таких, как ты, было больше, и вы между собой контактировали. Неважно, на сколько лет и куда.

Татьяна: Это было давно.

Оператор: И тем не менее, вернёмся в то самое «давно», когда вас было много. Что вокруг?

Татьяна: Сумерки.

Оператор: Какие-нибудь ориентиры, за что можно зацепиться взглядом…

Татьяна: Это лес. Он кажется… тем сознанием он кажется непривычным, хотя этим сознанием я бы сказала, что там ели растут. Но у них какие-то лапы повисшие, и хвоя более серая. Замшелое всё.

(Примечание: потом она долго ещё удивлялась, что для «того» сознания обычные сибирские пихты были настолько же диковинны, насколько нам сейчас было бы удивительно увидеть какого-нибудь настоящего инопланетянина).

Татьяна: Мох большой, немножко травы. Валежник. Неуютно здесь.

Оператор: Осматриваемся.

Татьяна: Да вот я только тем и занимаюсь, что осматриваюсь. Чуждое для меня место, неуютное, потому что незнакомое, и оно какое-то некрасивое, что ли? Серое. Небо ещё серое такое, пасмурное…

Оператор: Под ноги посмотрим – что там?

Татьяна: Мох, сучья.

Оператор: А ноги какие?

Татьяна: Ноги одетые. Цельнокроеный костюм. Белые, слегка серебристые ботинки высокие, как сапоги. Они цельные с брюками, и дальше всё это цельное, похоже.

Оператор: Прошёл день…

Татьяна: Подожди. Я не хочу. Я не то что не хочу, мне просто надо здесь осмотреться.

Оператор: А с какой целью осматриваем?

Татьяна: Надо привыкать к этому месту. Мне оно не нравится. Мне хочется выйти из этого леса и переместиться туда, где более открытое пространство. Может быть, это не совсем удачная посадка? Интересно, я могу перемещаться, не ходя. Как будто на небольшое расстояние поднимаюсь, и могу скользить над землёй. Это прибор такой… Он встроен в одежду где-то на уровне поясницы. Ой, какой же он длинный, этот лес! Мы составили представление об этой местности, и теперь возвращаемся.

Оператор: Почему «мы»?

Татьяна: Нас несколько. Но мы здесь чужие. Мы знаем, что здесь не только мы есть. Вот поэтому мы это место и выбрали, что оно более безлюдное! Мы – севернее, остальные – южнее. Остальные – это которые «не мы». Мы пока не знаем, кто это. Мы знаем только, что они там есть, их много. Они там хорошо и обширно живут. Место, где сходятся материковые плиты, и оно почти всё время под солнцем. Нежелательно, чтобы сейчас они знали, что мы здесь.

(Примечание: потом уже по карте мы посмотрели, где было расположено это густо заселенное место, и оказалось, что это был район Аравийского полуострова и Междуречья – а в состоянии транса Татьяна никак не могла узнать его, хотя с географией знакома хорошо).

Оператор: Почему нужно их избегать?

Татьяна: Мы хотим остаться здесь, но мы не знаем, как у нас сложатся отношения. С чужими всегда сложно налаживать отношения. Мы не знаем, какие они…

Оператор: Почему вы здесь оказались, почему надо здесь остаться?

Татьяна: Мы хотим прийти сюда как гости, потом как жильцы. Это естественная потребность в расширении, в переселении. Мы – разведчики. Мы нашли пригодный для жизни мир, но оказалось, что он уже почти занят. Мы понимаем, что если нас обнаружат, могут быть конфликты, а мы этого пока не хотим.

Оператор: А свой мир, до него близко?

Татьяна: Не очень, но далеко. Мы можем туда вернуться – в смысле, по продолжительности времени, но пока не могу отождествить, где он находится.

Оператор: Есть ли какая-то схема экспедиций?

Татьяна: Это текущая деятельность – скорее, научная. Это как бы методический поиск. И эта потребность не столько физическая, сколько духовная, интеллектуальная. Понять, исследовать – клочок за клочком, планету за планетой… Тут нас удивило то, что мы натолкнулись на большое количество очень похожих на нас, на развитую цивилизацию.

Оператор: Этот мир, с которым вы столкнулись, технологичный? Техника на каком уровне?

Татьяна: Принцип совсем другой. Здесь больше природу переделывают, меняют, а мы больше наблюдаем, стараемся не вмешиваться, не переделывать природу.

Оператор: В дальнейшем планируется ли контактировать с аборигенами?

Татьяна: Да. Только мы сначала должны понять, какие они. Ведь там не всё так просто – мы столкнулись с сообществом, которое по уровню развитию близко к нам. Наша задача – собрать информацию, и, может быть, найти место, где мы можем какое-то время, будучи не обнаруженными, продолжать наблюдения.

Оператор: Эта информация копится, или тут же передаётся куда-то?

Татьяна: А мы как бы и там и здесь. То есть, мы даже не улетали никуда, а как бы утром сходили на дежурство, а вечером вернулись на свою базу. База – это искусственное сооружение, оно по размерам близко к небольшому астероиду.

Оператор: Твоя родная планета отсюда видна в телескоп?

Татьяна: Нет. Но это в одной галактике, в одной звёздной общности. О! Вот тем она нам и нравится, что она живая – естественная, а не искусственная. Хоть мы и строим вот эти базы, хоть они и удобны для жизни, но нам хочется натурального. Поэтому мы и не стараемся вмешиваться в жизнь, а больше наблюдаем.

Уже почти не обращая внимания на вопросы нашего оператора, Татьяна всматривалась и вслушивалась в образы, смыслы и ощущения, которые открывали перед ней намерения существ, один-в-один похожих на нас с вами, но рождённых другой древней и, кажется, доброй и мудрой цивилизацией.

Татьяна: Изменить, не изменяя. Изменить так, чтобы не было губительного воздействия на окружающий мир. Сделать так, чтобы и не оказывать силовое давление, и в то же время улучшить их жизнь. Это можно сделать только изнутри. Мы принимаем решение войти внутрь этого сообщества. Нужно отобрать тех, кто может это делать. Почему? Почему отбор? По какому-то особому качеству. Оно не у всех есть, я не могу понять, что это такое. Странное ощущение, с одной стороны это ещё будет, а с другой – уже было.

Мы договорились о том, что продолжим работать с Татьяной. Всё-таки очень хочется понять, каким образом произошло внедрение представителей цивилизации, к которой она некогда принадлежала, в цивилизацию древней Земли. И почему осиротел юный бог. А в её памяти скрыто ещё очень и очень много интересного о цивилизации, которую нынешняя «продвинутая» наука считает несуществующей.

Завершая эту книгу, хотим дать вам возможность прочитать ещё один эпизод из Татьяниных воспоминаний – последний в книге, но не последний в расшифрованных аудиозаписях сеансов её регрессионного поиска.

Разведка космофлота

«Я на чужой планете. Мы прилетели сюда в экспедицию. На ней всё живое полностью вымерло, насколько нам пока это известно. Вижу равнину, она – как будто насквозь промоченная дождями пашня (так могло бы быть после всемирного потопа). Всюду в беспорядке навалены остовы громадных деревьев, как будто вымытые из почвы мощными потоками воды. Веток и листьев на них нет – что сбило потоками, а что уже успело сгнить. Черно и голо, ощущение сырости и грязи, полное ощущение недавно произошедшего планетарного катаклизма.

Мы пробираемся по этой промокшей грязи. В нашей группе – я и ещё четверо. Мы – это разведка космофлота, так можно сказать. Между нами полное доверие и ощущение уверенного спокойствия от того, что мы рядом друг с другом. Каждый из нас знает, что, что бы ни случилось, остальные всегда придут на помощь.

(«Если бы здесь, в этом мире, можно было хоть раз ощутить такое же чувство поддержки и понимания без слов!» – она не смогла удержаться от такого комментария. – «Понимаете, в том моём обществе не такие отношения, как у нас здесь. Там такие же люди с такими же чувствами, но даже не возникает мысли о том, что кого-то могут подставить, сподличать. Только спокойная работа во имя общего интереса – без надрыва, но и без бездельничания. Не принимаются решения, как говорится у нас здесь, в силу политической воли, но наоборот, все последствия решений просчитываются по максимуму, и принимается самое оптимальное. Никто никого никуда не гонит, никаких соцсоревнований. Есть лишь здоровое желание принести пользу обществу и сделать своё дело самым лучшим образом. И при этом сохраняются такие же эмоции, могут быть и ошибки, и промахи, и даже ЧП по вине кого-то из людей – но это всё без умысла и подлости!»).

Несколько изменяем направление вглубь завалов, и вдруг натыкаемся на чьё-то гнездо с живыми яйцами. С облегчением понимаем, что здесь всё-таки сохранилась жизнь, то есть для планеты ещё не всё потеряно.

Возвращаемся к основному своему маршруту, но тут уже нам приходится прятаться за лежащими стволами, потому что замечаем идущих по дороге аборигенов – людей, таких же, как и мы, но одетых в лохмотья и, как это сказать поделикатнее – нецивилизованных, что ли…

Устраиваем срочное совещание. Нам ясно, что полученные нами сведения о катастрофе, после которой жизнь здесь полностью погибла, ошибочны. Решаем, что, судя по характеру катастрофы, люди здесь могли уцелеть только в подземных убежищах.

Продолжаем осмотр местности. Теперь мы на горном плато, продолжаем исследования. Глыбы камня полу-засыпаны песком. Мы нашли, наконец, щель, ведущую в подземелье, в котором, как предполагаем, живут аборигены. Но щель слишком узкая, а расширить её у нас нечем. Ищем что-нибудь, какой-нибудь дрын, которым можно отодвинуть нависший камень.

Я отхожу к краю каменной глыбы и вижу торчащий из песка острый конец какого-то орудия. Вытаскиваю, и оказывается, что это нечто вроде излучателя-резака с настроечным циферблатом на ручке. Похоже, что это техника погибшей цивилизации, да ещё в рабочем состоянии. Вот так аборигены!.. Открытие несколько ошеломляет, надо сказать. Мы-то безоружны, мы не ожидали здесь никакой жизни и, следовательно, опасности.

При помощи этого лазерного резака прорезаем проход в глубокое подземелье. Там каменная лестница – похожа на те, которые в индейских пирамидах, но только ведущая вниз и внутрь. По лестнице спускаемся в лабиринт, он имеет правильные прямоугольные формы ходов и, похоже, что выстроен не спеша и загодя, до планетарного ЧП. Обследовать его не успеваем, так как из-за всех углов выбегают полуодичавшие люди и нападают на нас. Они для нас, в принципе, не опасны, но дикарей слишком много, а в наши намерения не входит выяснять отношения с аборигенами.

Мы чем-то вроде импульсных парализаторов умеряем пыл самых настырных нападающих (эта штука работает не по принципу болевого шока, а вызывая кратковременную потерю движения – как «волшебная палочка» у НЛОнавтов), и возвращаемся на базу.

Всё-таки жизнь уцелела, и если ей помочь, она скоро восстановится».

Кто знает, может быть, это была опять-таки наша Земля?

Эпилог

Планета по имени Земля – что она такое на самом деле? Наша родина? Гостиница на межзвёздных путях? Прибежище для космических странников, потерпевших аварию? Учебный класс и тренировочная площадка? Лаборатория для отработки технологий формирования цивилизаций? А ещё?

Какими бы фантастическими ни выглядели на первый взгляд рассказы людей, заглянувших вглубь своей памяти – они не только имеют право на существование. Они показывают, какие мы разные и в своём отношении к той планете, на которой сейчас живём, и к своей жизни, наполненной малыми и большими событиями. И для всего этого есть свои причины, которые порой на миллионы лет и километров отстоят от места нашего теперешнего проживания.

И напоследок: если вам когда-либо (особенно в детстве) снились пейзажи и события, которые не могли иметь место в условиях нашей планеты, если у вас есть ощущение, что вы – не из этого мира, если вы чувствуете, что в вашей жизни есть очень важная задача, но вы её не можете вспомнить, то может быть, что и вы – пришелец с другой планеты? Может быть, эта книга побудит и вас тоже заглянуть внутрь себя и вспомнить что-то важное о себе самих: давно забытое, неожиданное и на первый взгляд невероятное – и тем не менее позволяющее постигнуть ещё одну грань нашей общей космической предыстории. Если вам нужна помощь или совет, для вас есть специальный адрес электронной почты – tay999@yandex.ru

А наши исследования продолжаются.