урпуровый свет волнами неторопливо пробегал по стенам и полу шестиугольной комнаты, похожей на большую пчелиную соту. В каждой второй стене находилась дверь, а остальные три между дверями были расписаны странными картинами. Это были фантастические ландшафты и создания – то ли растения, то ли звери. Через одну дверь Бастиан вошел сюда, а две другие находились от него справа и слева. По форме они были совершенно одинаковы, но левая была чёрной, а правая – белой. Бастиан выбрал белую.

Следующая комната была освещена желтоватым светом. Стены были расположены так же. Здесь картины изображали всевозможные приспособления – то ли инструменты, то ли оружие, в которых Бастиан ничего не понял. Обе двери, ведущие налево и направо, были одинакового жёлтого цвета, но левая была высокой и узкой, а правая – наоборот, низкой и широкой. Бастиан прошел через левую.

Комната, в которую он попал теперь, тоже была шестиугольная, как и две первые, но освещалась синеватым светом. На стенах был изображён переплетённый орнамент, а может, и буквы неведомого алфавита. Двери были одинаковой формы, но сделаны из разных материалов – одна из дерева, другая – из металла. Бастиан выбрал деревянную.

Невозможно описать все двери и комнаты, через которые прошел Бастиан во время своего путешествия по Храму Тысячи Дверей. Были двери, которые походили на большие замочные скважины, и другие, напоминавшие вход в пещеру, были золотые и ржавые двери, с мягкой обивкой и утыканные гвоздями, тонкие, как лист бумаги и толстые, как у сейфа, была дверь, похожая на рот великана, и другая, которая откидывалась, будто подъемный мост, была дверь, походившая на гигантское ухо и дверь из пряника, была дверь, по форме напоминающая печную заслонку и дверь, у которой нужно было расстегивать пуговицы. Всякий раз двери, ведущие из комнаты, имели между собой что-то общее – форму, материал, размеры, цвет – но и что-то, что их основательно различало.

Бастиан уже много раз переходил из одной шестиугольной комнаты в другую. Каждое решение, которое он принимал, вело его к новому решению, за которым, в свою очередь, следовало другое. Но все эти решения ничего не меняли, и он по-прежнему оставался в Храме Тысячи Дверей – и остался бы в нем навсегда. Пока он шел – всё дальше и дальше – он начал размышлять, с чем это может быть связано. Его желания хватило на то, чтобы привести его в Лабиринт, но, очевидно, его было недостаточно, чтобы найти путь отсюда. Он жаждал общества. Но теперь ему стало понятно, что под этим он не представлял ничего конкретного. И какую бы дверь он ни выбирал – из стекла или плетеную – это ничуть не помогало ему определиться. До сих пор он делал выбор по своей прихоти, особо не раздумывая. Собственно, всякий раз он с тем же успехом мог бы выбрать и другую дверь. Но так ему никогда отсюда не выбраться.

Бастиан стоял в комнате, освещенной зеленоватым светом. Три из шести её стен были расписаны облаками. Дверь слева была из белого перламутра, а справа – из чёрного дерева. И вдруг он понял, чего желает: Атрейо!

Перламутровая дверь напоминала Бастиану Дракона Счастья Фалькора – его чешуя блестела, словно белый перламутр – поэтому он её и выбрал.

В следующей комнате одна дверь была сплетена из травы, а другая сделана из железных решеток. Бастиан выбрал ту, что из травы, потому что подумал о Травяном Море, родине Атрейо.

В следующей комнате он оказался перед дверьми, которые различались только тем, что одна была из кожи, а другая – из войлока. Бастиан, конечно, прошел в кожаную. Он снова стоял перед двумя дверьми, и здесь ему пришлось поразмыслить. Одна была пурпурно-красной, другая – оливково-зелёной. Атрейо был зеленокожим, а плащ носил из шерсти пурпурных буйволов. На оливково-зеленой двери белой краской было начертано несколько простых знаков, таких же, какие были у Атрейо на лбу и щеках, когда к нему пришел старый Цейрон. Такие же знаки были и на пурпурно-красной двери, но о том, что на плаще Атрейо были начертаны знаки, Бастиан не знал. Так что, должно быть, за той дверью был путь к кому-то другому, но не к Атрейо.

Бастиан открыл оливково-зелёную дверь – и оказался на воле!

К своему удивлению, он попал не в Травяное Море, а в светлый весенний лес. Солнечные лучи проникали сквозь молодую листву, и пятна света и тени играли на мху под ногами. Пахло землей и грибами, а тёплый воздух был наполнен птичьим щебетом.

Бастиан повернулся и увидел, что только что вышел из небольшой лесной часовни. Значит, сейчас эта дверь стала выходом из Храма Тысячи Дверей. Бастиан открыл её ещё раз, но увидел перед собой лишь маленькое тесное помещение часовни. Крыша держалась на нескольких прогнивших балках, а стены поросли мхом.

Бастиан двинулся в путь – пока не зная, куда. Он не сомневался, что рано или поздно встретит Атрейо. И был охвачен радостью предстоящей встречи. Он свистел птицам, и те ему отвечали, он громко, задорно пел всё, что приходило в голову.

Немного погодя на поляне он заметил группу фигур, расположившихся лагерем. Подойдя ближе, он увидел нескольких мужчин в роскошных доспехах. С ними была и прекрасная дама. Она сидела в траве и бренчала на лютне. Поодаль стояли лошади в драгоценных сбруях. Перед мужчинами, лежащими в траве и беседующими, была расправлена белая скатерть, уставленная всевозможными блюдами и бокалами.

Бастиан направился к людям, но сперва спрятал Амулет Девочки Императрицы под рубашку – ему хотелось познакомиться с этой компанией, поначалу не привлекая к себе внимания и оставаясь неузнанным.

Как только мужчины увидели Бастиана, они встали и приветствовали его учтивым поклоном. Видимо, они приняли его за восточного принца или кого-то в этом роде. Прекрасная дама также с улыбкой склонила голову и продолжила перебирать струны своего инструмента. Среди мужчин один особенно выделялся ростом и великолепием доспехов. Он был ещё молод, белокурые волосы падали ему на плечи.

– Я – герой Инрек, – сказал он. – Эта дама – принцесса Огламар, дочь короля страны Лунн. Эти воины – мои друзья: Икрион, Избальд и Идорн. А как ваше имя, юный друг?

– Мне нельзя называть свое имя – пока нельзя, – ответил Бастиан.

– Это что, обет? – спросила принцесса Огламар слегка насмешливо. – Вы так юны и уже дали обет?

– Вы, наверно, идете издалека? – спросил герой Инрек.

– Да, очень издалека, – ответил Бастиан.

– Вы принц? – осведомилась принцесса, и посмотрела на него благосклонно.

– Об этом я не скажу, – ответил Бастиан.

– Ну, во всяком случае, добро пожаловать в наше общество! – воскликнул герой Инрек. – Не окажете ли вы нам честь сесть рядом с нами и разделить нашу трапезу, юный господин?

Бастиан с благодарностью к ним присоединился, и принялся за еду.

Из разговора, который вели дама и четыре господина, он узнал, что совсем близко находится большой и прекрасный Серебряный город Амаргант. Там должно состояться нечто вроде турнира. Отважные герои, лучшие охотники, неустрашимые воители, а также всевозможные искатели приключений и отчаянные удальцы съезжаются отовсюду, чтобы принять участие в состязаниях.

Только троим – самым мужественным, самым лучшим и победившим всех остальных – будет оказана честь участвовать в своеобразной поисковой экспедиции. Речь, очевидно, шла об очень длительном и полном приключений путешествии, целью которого было найти конкретную особу, затерявшуюся где-то в бесчисленных землях Фантазии. Называли её просто «спасителем». Имени его ещё никто не знал. Во всяком случае, ему Фантазийская Империя была обязана тем, что она снова – или всё ещё – существует. Когда-то давным-давно на Фантазию обрушилась страшная катастрофа, и она была на волоске от гибели. Но в последний момент упомянутый «спаситель» предотвратил несчастье: он пришел и дал Девочке Императрице имя Лунита, под которым её теперь знают все создания Фантазии. Но с тех пор он, неузнанный, блуждает по стране, и задачей поисковой экспедиции было разыскать его и сопровождать в качестве личной охраны, чтобы с ним ничего не случилось. Но для этого нужно было отобрать самых толковых и смелых мужчин, ведь им, возможно, предстояло выдержать невероятные приключения.

Состязания, в которых и будет сделан этот отбор, были устроены Серебряным Старцем Кверквобадом. Городом Амаргантом всегда правили старейший из мужчин или старейшая из женщин, а Кверквобаду сейчас было сто семь лет. Но выбирать победителей будет не он, а юный туземец по имени Атрейо, мальчик из племени Зеленокожих, который был в гостях у Серебряного Старца Кверквобада. В дальнейшем этот Атрейо должен возглавить экспедицию, потому что он единственный, кто может узнать «спасителя» – он видел его однажды в Волшебном Зеркале.

Бастиан молча слушал. Это далось ему нелегко, ведь очень скоро он сообразил, что «спасителем», о котором шла речь, был он сам. А когда ещё проронили имя Атрейо, сердце радостно затрепетало у него в груди и ему стоило огромных усилий не выдать себя. Но он решил пока что сохранять инкогнито.

Что до героя Инрека, то он собирался участвовать в турнире не столько из-за поисковой экспедиции и ее цели, сколько ради того, чтобы завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что герой Инрек по уши влюблён в эту юную особу. Иногда он вздыхал без повода, и всё время смотрел на свою возлюбленную печальными глазами. А она делала вид, что этого не замечает. Оказалось, что она по какой-то причине дала обет выйти замуж только за величайшего из всех героев, который сможет победить всех остальных. Меньшим она довольствоваться не хотела. Это и было главной проблемой героя Инрека: как ему доказать, что он самый великий? Не мог же он просто взять и убить кого-то, кто ему ничего не сделал. А войны уже давно не было. Он с радостью сразился бы с чудовищем или демоном, он мог бы, если нужно, приносить ей каждое утро к завтраку окровавленный драконий хвост, но нигде вокруг не было ни чудовищ, ни драконов. Когда к нему явился гонец от Серебряного Старца Кверквобада, чтобы пригласить его на турнир, он, конечно, тут же согласился. А принцесса Огламар настояла на том, чтобы сопровождать его, потому что хотела своими глазами увидеть, на что он способен.

– Рассказам героев, – сказала она, улыбаясь, Бастиану, – верить нельзя, как известно. У всех у них тяга к приукрашиванию.

– С приукрашиванием или без, – бросил герой Инрек, – а я всё равно стою в сто раз больше легендарного спасителя.

– Откуда вы знаете? – спросил Бастиан.

– Ну, если бы у этого малого была хоть половина моей силы, он бы не нуждался в личной охране, которая должна его оберегать и присматривать за ним, как за младенцем. Сдается мне, этот спаситель – довольно жалкий субъект.

– Как вы можете так говорить! – возмущенно воскликнула Огламар. – В конце концов, он спас Фантазию от гибели!

– И что же! – пренебрежительно бросил герой Инрек. – Для этого, видно, особый подвиг не требовался.

Бастиан решил при случае устроить ему небольшую взбучку.

Трое других героев случайно встретили эту пару в пути и к ней присоединились. Икрион, обладавший пышными чёрными усами, уверял, что он самый сильный и могущественный рубака во всей Фантазии. Рыжеволосый Избальд, более изнеженный по сравнению с другими, утверждал, что никто не обращается с клинком искуснее и проворнее его. А Идорн был убеждён, что ему нет равных по выносливости и упорству в бою. Его внешность подтверждала это: он был длинным и худым, и, казалось, состоит из одних костей и сухожилий.

Когда с едой было покончено, стали собираться в путь. Посуду, скатерть и припасы уложили в седельные сумы вьючного животного. Принцесса Огламар села на своего белого иноходца и пустила его рысью, не оглядываясь на других. Герой Инрек запрыгнул на вороного жеребца и помчался вслед за ней. Трое героев предложили Бастиану занять место на лошачихе между сумками с припасами, что он и сделал. Мужчины сели на своих лошадей в роскошной сбруе и рысью пустились по лесу, Бастиан – последним. Старая лошачиха под ним всё время отставала, и Бастиан попытался ее подогнать. Но вместо того, чтобы бежать скорее, она остановилась, повернула свою голову и сказала:

– Тебе не надо меня подгонять, господин, я нарочно отстала.

– Почему? – спросил Бастиан.

– Я знаю, кто ты, господин.

– Откуда ты это знаешь?

– Я ведь всего лишь наполовину ослица, а не полностью, и кое-что чувствую. Даже лошади что-то заметили. Можешь мне ничего не говорить, господин. Я была бы рада рассказать своим детям и внукам о том, что везла спасителя и первая его приветствовала. Но, увы, у нас, лошачих, не бывает детей.

– Как тебя зовут? – спросил Бастиан.

– Йиха, господин.

– Послушай, Йиха, не лишай меня удовольствия, не говори пока никому о том, что знаешь. Договорились?

– Конечно, господин.

И лошачиха поскакала рысью, чтобы догнать остальных.

Компания ожидала их на опушке леса. Все с восхищением глядели на город Амаргант, сияющий перед ними в лучах солнца. Опушка была на возвышенности, и отсюда открывался широкий вид на большое озеро, почти фиалкового цвета, окруженное со всех сторон лесистыми холмами. Посреди этого озера и раскинулся Серебряный город Амаргант. Все дома в нём стояли на кораблях: большие дворцы – на широких баржах, маленькие – на барках и лодках. Все дома и все корабли были из серебра тонкой чеканки и искусной отделки. Окна и двери больших и маленьких дворцов, башенки и балконы сделаны из чудесной серебряной филиграни, подобной которой не было во всей Фантазии. Повсюду на глади озера виднелись лодки и барки, отвозившие гостей с берега в город. Герой Инрек и его спутники также поспешили к берегу, где их дожидалась серебряная ладья с красивым изогнутым носом. В ней поместилась вся компания вместе с конями и лошачихой.

Во время пути Бастиан узнал от кормчего, одетого в платье из серебряной ткани, что фиолетовая вода озера солёная и горькая, и быстро разъедает всё, кроме серебра. Озеро это называлось Муру, или Озеро Слёз. В стародавние времена город Амаргант перенесли на середину этого озера, чтобы защититься от нападения: тот, кто пытался добраться до города на деревянных лодках или на железных судах, шел ко дну и погибал – лодки вместе с экипажем мгновенно растворялись. Но теперь Амаргант стоял на воде уже по другой причине. Дело в том, что жители любили время от времени перемещать дома и составлять улицы и площади по-новому. Если, к примеру, две семьи, живущие на противоположных концах города, сдружились, или становились родственниками, потому что их дети вступали в брак, то они просто покидали своё место, ставили свои серебряные корабли борт о борт, и становились соседями. Здешнее серебро, помимо прочего, было несравненно по красоте своей обработки.

Бастиан охотно послушал бы об этом ещё, но ладья приплыла в город, и ему вместе со спутниками пришлось высадиться.

Первым делом они стали искать постоялый двор, чтобы устроить на ночлег себя и животных. Это оказалось не так-то просто, потому что Амаргант был буквально заполонен приезжими, прибывшими на состязания из ближних и дальних областей. В конце концов, они всё же нашли место в небольшой гостинице. Когда Бастиан отводил лошачиху в стойло, он ещё раз шепнул ей на ухо:

– Не забудь, что ты обещала, Йиха. Мы скоро увидимся.

Йиха только кивнула головой.

Затем Бастиан объяснил попутчикам, что больше не хочет быть для них обузой и с удовольствием осмотрит город самостоятельно. Он поблагодарил их за доброжелательность и попрощался. На самом деле, конечно, ему не терпелось найти Атрейо.

Корабли, большие и маленькие, были соединены друг с другом мостками – иногда изысканными и тонкими настолько, что по ним можно было пройти только в одиночку, а иногда широкими и величественными, как улицы, на которых теснилась толпа. Встречались и горбатые мостики под крышами, а в каналах между кораблями-дворцами сновали сотни маленьких серебряных челноков. Но где бы ты ни шел, где бы ни стоял, ноги чувствовали легкую, непрерывную качку, напоминавшую о том, что весь город плывёт по воде.

Толпа приезжих, буквально захлестнувшая город, была такой пёстрой и разнообразной, что её описание составило бы отдельную книгу. Амаргантцев узнать было легко: все они носили одежду из серебряной ткани, почти такую же красивую, как плащ Бастиана. Они были высокими и благообразными, волосы их тоже были серебряными, а глаза – такими же фиолетовыми, как вода Муру, Озера Слёз. А вот большинство гостей выглядело не столь привлекательно. У мускулистых великанов из-за могучих плеч голова казалась не больше яблока. С мрачным и отчаянным видом пробегали ночные разбойники, как одинокие волки, по которым сразу было видно, что лучше с ними не связываться. Встречались тут ребята с бегающими глазами и ловкими руками, и свирепые воины, высокомерно пускавшие дым изо рта и носа. Повсюду волчком вертелись всевозможные мошенники и неуклюже топали лешие на узловатых ногах, с толстыми дубинами на плечах. Один раз Бастиан видел даже Скалоеда, у которого торчали изо рта зубы вроде стальных зубил. Серебряные мостки прогибались под его весом. Но он исчез в толпе, прежде чем Бастиан успел спросить, не зовут ли его Пьёрнрахцарком.

Наконец Бастиан добрался до центра города. Здесь должны были состояться состязания. Оказалось – они уже в полном разгаре. На просторной круглой площади, похожей на гигантскую арену цирка, сотни участников мерялись силами и показывали, что они умеют. Широким кольцом на них напирала толпа зрителей, подзадоривая их возгласами. Окна и балконы близлежащих кораблей-дворцов тоже буквально кишели зрителями, а некоторым удалось даже вскарабкаться на украшенные серебряной филигранью крыши.

Но Бастиана не увлекло зрелище состязаний. Он хотел найти Атрейо, который наверняка откуда-то следил за играми.

Потом он заметил, что толпа всё время в ожидании смотрит в сторону одного дворца, особенно когда кому-то из борцов удавалось сделать какой-нибудь впечатляющий прием. Но Бастиану пришлось протиснуться через толпу на висячем мосту, а потом залезть на некое подобие фонарного столба, прежде чем он смог бросить взгляд на тот самый дворец.

Там на широком балконе стояли два высоких стула из серебра. На одном из них сидел очень старый человек – его серебряная борода и волосы ниспадали до пояса. Видимо, это был Кверквобад, Серебряный Старец. Рядом с ним сидел мальчик примерно того же возраста, что и Бастиан. На нём были длинные штаны из мягкой кожи. Заметен был оливково-зелёный оттенок его обнаженного торса. Выражение тонкого лица было серьёзным, почти строгим. Длинные иссиня-чёрные волосы стянуты на затылке кожаным ремешком. С плеч ниспадал пурпурно-красный плащ. Спокойно, но в каком-то напряжении он смотрел на поле схватки. Казалось, ничего не ускользнет от его тёмных глаз. Это был Атрейо!

В этот момент в открытой балконной двери за спиной Атрейо показалось другое лицо, очень большое, напоминающее львиную морду, но вместо шерсти покрытое перламутровой чешуей, а с пасти его свешивались длинные белые усы. Рубиново-красные глаза искрились, а когда голова поднялась ещё выше над Атрейо, стала видна длинная гибкая шея, тоже покрытая перламутровыми чешуйками, и на ней, словно белое пламя, трепетала белая грива. Это был Фалькор, Дракон Счастья. Кажется, он сказал что-то на ухо Атрейо, потому что тот кивнул.

Бастиан соскользнул с фонарного столба. Он видел достаточно. И теперь обратил всё свое внимание на поединок.

По сути, там шла даже не настоящая борьба, а что-то вроде циркового представления, только в большом масштабе. И хотя тут даже боролись два великана, тела которых сплелись в один огромный катающийся клубок, хотя были и ещё подобные пары, или совсем другого рода, показывающие свое искусство фехтования или обращения с булавой и копьем, всё это всерьез не причиняло вреда их здоровью и жизни. Правила состязаний предписывали проявлять честность, порядочность и умение владеть собой. Борец, в порыве злобы или тщеславия серьезно поранивший своего соперника, был бы тотчас признан негодным для турнира. Большинство доказывало свою сноровку, стреляя из лука, или демонстрировало силу, поднимая огромные тяжести, другие обнаруживали свои таланты, выполняя акробатические трюки и рискованные номера. Насколько различны были претенденты, настолько многообразно и то, что они показывали.

Вновь и вновь побежденные покидали площадь, и состязающихся на ней оставалось всё меньше. Потом Бастиан увидел, как Икрион Сильный, Избальд Быстрый и Идорн Стойкий вступили в круг. Героя Инрека и его возлюбленной, принцессы Огламар, с ними не было.

К этому времени на площади оставалось ещё около сотни борцов. Поскольку тут уже были отобраны лучшие, одержать победу над ними оказалось не так легко, как, возможно, предполагали Икрион, Избальд и Идорн. Прошло полдня, прежде чем Икрион доказал, что он самый могучий из сильных, Избальд – что он самый быстрый из ловких, а Идорн – самый упорный из стойких. Публика ликовала и восторженно им хлопала, а трое победителей отвесили поклон в сторону балкона, где сидели Серебряный Старец Кверквобад и Атрейо. Атрейо поднялся было, чтобы что-то сказать, как вдруг на площадь вышел ещё один претендент. Это был Инрек. Воцарилась напряженная тишина, и Атрейо снова сел. Его должны были сопровождать только трое мужчин, и один здесь был лишним. Одному из них нужно было отступиться.

– Господа, – сказал Инрек громким голосом, чтобы все его услышали, – я полагаю, ваших сил не подорвала эта небольшая демонстрация навыков, которую вы провели. И всё-таки, было бы недостойно в таких обстоятельствах вызывать вас на поединок поодиночке. Так как среди всех участников турнира я не нашел себе достойного противника, я в нем не участвовал, и потому ещё свеж. Если кто-то из вас чувствует себя слишком изнуренным, пусть уйдёт добровольно. В противном случае я готов померяться силами со всеми тремя одновременно. У вас есть возражения?

– Нет, – ответили хором все трое.

И тут началось фехтование – да так, что искры полетели. Удары Икриона ничуть не утратили своей силы, но герой Инрек был сильнее. Избальд налетал на него со всех сторон, словно молния, но герой Инрек был быстрее. Идорн пытался измотать противника, но герой Инрек был выносливей. Фехтование не продлилось и десяти минут, как все трое были обезоружены и преклонили колено пред героем Инреком. Он гордо огляделся по сторонам, явно ища восхищенного взгляда своей дамы, которая, безусловно, стояла где-то в толпе. Ликование и аплодисменты зрителей бушевали на площади, как ураган. Наверно, его было слышно на самых отдаленных берегах Муру, Озера Слёз.

Когда наступила тишина, Серебряный Старец Кверквобад встал и громко спросил:

– Есть ли ещё кто-то, кто осмелится выступить против героя Инрека?

И в полной тишине раздался мальчишеский голос:

– Да, я!

Это был Бастиан.

Все лица повернулись к нему. Толпа освободила ему проход, и он вышел на площадь. Раздались удивленные и встревоженные возгласы.

«Посмотрите, какой он красивый!», «Жалко его!», «Нельзя этого допустить!»

– Кто ты? – спросил Серебряный Старец Кверквобад.

– Моё имя, – ответил Бастиан, – я скажу потом.

Он увидел, как сузились глаза Атрейо, и он пытливо смотрит на него, всё ещё в полном замешательстве.

– Юный друг, – сказал герой Инрек, – мы вместе ели и пили. Почему ты хочешь теперь, чтобы я тебя посрамил? Прошу тебя, возьми свои слова обратно и ступай.

– Нет, – ответил Бастиан, – будет так, как я сказал.

На миг герой Инрек заколебался. А потом предложил:

– С моей стороны было бы неправильно мериться с тобой силой в борьбе. Давай для начала посмотрим, кто из нас выше пустит стрелу.

– Согласен! – ответил Бастиан.

Им принесли по тугому луку и по стреле. Инрек натянул тетиву и выпустил стрелу прямо в небо, так высоко, что за ней нельзя было уследить глазами. Почти в то же мгновение натянул тетиву и Бастиан, послав свою стрелу следом.

Немного погодя обе стрелы упали на землю между двумя стрелками. И тут оказалось, что стрела Бастиана с красным опереньем, видимо, в высоте попала в стрелу Инрека с синим опереньем, да с такой силой, что расщепила ее наполовину.

Герой Инрек уставился на сцепленные стрелы. Он был немного бледен, и только на щеках у него показались красные пятна.

– Это могло быть только совпадением, – пробормотал он. – Посмотрим, кто искуснее владеет рапирой.

Инрек потребовал две шпаги и две колоды карт. Ему принесли и то и другое. Он тщательно перемешал обе колоды.

Внезапно он бросил колоду карт высоко в воздух, молниеносно вздернул клинок и уколол им. Когда карты упали на землю, все увидели, что он попал в сердце червонного туза прямо посередине карты. Показывая рапиру с картой, он снова искал взглядом свою даму.

Теперь другую колоду подбросил Бастиан, и клинок засвистел в воздухе. Ни одна карта не упала на землю. Он наколол на шпагу все тридцать две, точно посередине, а вдобавок ещё и в правильном порядке – хотя герой Инрек их хорошо перетасовал.

Герой Инрек смотрел на всё это молча, и только его губы немного дрожали.

– Но силой ты меня не превзойдешь, – произнес он наконец хрипловатым голосом.

Он схватился за самую тяжелую из всех гирь, которые ещё лежали на площади, и стал ее медленно поднимать. Но не успел он поставить ее на землю, как Бастиан уже схватился за него и вместе с гирей поднял над головой. У героя Инрека было такое потерянное лицо, что некоторые зрители не смогли удержаться от смеха.

– До сих пор, – сказал Бастиан, – вы решали, в чём нам мериться силой. Вы не против, если теперь я кое-что предложу?

Герой Инрек молча кивнул.

– Это проверка мужества, – продолжал Бастиан.

Герой Инрек с трудом собрался с силами.

– Нет ничего, что победило бы моё мужество!

– Тогда, – ответил Бастиан, – я предлагаю поплыть наперегонки по Озеру Слёз. Кто первый достигнет берега, тот и победит.

На площади воцарилась полная тишина.

Герой Инрек то краснел, то бледнел.

– Это не испытание мужества, – воскликнул он, – это безумие.

– Я готов на это, – ответил Бастиан. – Пошли же!

Тут герой Инрек потерял самообладание.

– Нет! – вскричал он и топнул ногой. – Вы знаете не хуже меня, что вода Муру разъедает всё. Это значит идти на верную смерть.

– Я не боюсь, – спокойно сказал Бастиан, – я пересёк Разноцветную Пустыню и пил и ел пламя Пёстрой Смерти и купался в нём. Так что этой воды я уже не боюсь.

– Вы лжете! – заорал герой Инрек, багровый от гнева. – Никто в Фантазии не может вытерпеть Пёструю Смерть, это же каждый ребёнок знает!

– Герой Инрек, – медленно проговорил Бастиан, – вместо того, чтобы обвинять меня во лжи, вы бы лучше признались, что просто боитесь.

Для героя Инрека это было слишком. В слепом гневе он рванул из ножен свой большой меч и двинулся на Бастиана. Тот отошел назад и хотел было предупредить, но герой Инрек не дал ему это сделать. Он напал на Бастиана, и дело запахло кровью. В тот же миг меч Зиканда с быстротой молнии выскочил из своих заржавленных ножен в руку Бастиана, и начал свой танец.

То, что произошло затем, было настолько невероятно, что никто из видевших не забудет этого до конца своих лет. К счастью, Бастиан не мог отпустить рукоятку меча в своей руке, и ему приходилось следовать каждому движению Зиканды. Сначала меч разрезал, кусок за куском, роскошные доспехи Инрека. Лоскутки летели во все стороны только так, но кожу клинок даже не поцарапал. Герой Инрек отчаянно отбивался и как сумасшедший молотил вокруг, но блеск Зиканды сиял перед ним, словно огненный вихрь и ослеплял его, так что ни один его удар не попал в цель. Когда он, наконец, остался стоять в одном белье, не переставая бить в сторону Бастиана, Зиканда буквально разрезал его меч на меленькие ломтики, да с такой скоростью, что его клинок один миг ещё парил в воздухе целиком, пока не упал на землю, звеня, словно груда монет. Герой Инрек вытаращил глаза на бесполезную рукоять, которая осталась у него в руке. Он уронил её и опустил голову. Зиканда вернулся в свои ржавые ножны, и Бастиан смог его выпустить.

Раздался вопль восхищения и восторга тысячи зрителей. Они штурмовали площадь, схватили Бастиана, и с триумфом понесли его на руках. Ликованию не видно было конца. Со своей высоты Бастиан выглядывал героя Инрека. Он хотел прокричать ему слова примирения, потому что вообще-то его жалел – он не собирался его так позорить. Но героя Инрека нигде не было видно.

Потом вдруг снова стало тихо. Толпа отступила и освободила площадь. Там стоял Атрейо, и, улыбаясь, смотрел на Бастиана. И Бастиан тоже улыбнулся. Его спустили на землю, и теперь оба мальчика стояли рядом и долго молча смотрели друг на друга. Наконец, Атрейо начал:

– Если бы мне ещё нужен был сопровождающий, чтобы идти на поиск спасителя Фантазии, то мне хватило бы его одного, потому что он стоит больше, чем сотни других. Но сопровождающий мне больше не нужен, потому что поисковая экспедиция не состоится.

Послышался ропот удивления и разочарования.

– Спаситель Фантазии не нуждается в нашей защите, – продолжал Атрейо, возвысив голос, – потому что он может защитить себя лучше, чем все мы вместе взятые. И нам не надо его больше искать, ведь он сам нас нашел. Я не сразу его узнал, потому что когда видел его в Воротах Волшебного Зеркала у Южного Оракула, он выглядел по-другому – совсем не так, как теперь. Но взгляд его глаз я не забыл. Он такой же, как тот, что сейчас обращен на меня. Я не могу ошибиться.

Бастиан, улыбаясь, покачал головой и сказал:

– Ты не ошибся, Атрейо. Это ты привел меня к Девочке Императрице, чтобы я дал ей новое имя. И я благодарю тебя за это.

Благоговейный шепот, словно дуновение ветра, пронесся по рядам зрителей.

– Ты обещал, – ответил Атрейо, – назвать нам и твое имя, которое кроме Златоглазой Повелительницы Желаний не знает в Фантазии никто. Ты это сделаешь?

– Меня зовут Бастиан Бальтазар Букс.

И тут зрители больше не могли удержаться. Их ликование взорвалось тысячами криков «Ура!» Многие от восторга пустились в пляс, и тогда мостки и мосты, да и вся площадь – всё заходило ходуном.

Атрейо, смеясь, протянул Бастиану руку, Бастиан ухватился за неё, и так – рука в руке – они пошли во дворец, на ступенях которого их ожидали Серебряный Старец Кверквобад и Фалькор, Дракон Счастья.

В тот вечер город Амаргант отпраздновал свой самый прекрасный праздник. Всё, что имело ноги – короткие или длинные, кривые или прямые – плясало, и всё, что имело голос – прекрасный или ужасный, низкий или высокий – пело и смеялось.

Когда стемнело, амаргантцы зажгли тысячи цветных фонариков на своих серебряных кораблях и дворцах. А в полночь запустили фейерверк, какого в Фантазии ещё никогда не видели. Бастиан и Атрейо стояли на балконе вместе с Фалькором и Серебряным Старцем Кверквобадом, и смотрели, как разноцветные гроздья огней на небе и тысячи фонариков Серебряного Города отражаются в темной воде Муру, Озера Слёз.

ОГЛАВЛЕНИЕ